Страха не существует

— Велиар, это нельзя потушить направленным взрывом. Возможно, есть шанс заложить заряды и обрушить породу, перекрыв кислород и потушив пожар, но я, во-первых, только приблизительно представляю, какой мощности должны быть взрывы, а во-вторых, велик риск, что здесь есть сообщающиеся каверны, полные того же летучего петролиума, которые подо льдом не нащупать.

— Бахнет не по-детски? — бесконечная печаль слышалась в голове главы Совета.

— Ага, даже столица оценит. Но ты всегда сможешь сказать Никласу, что это фейерверк в его честь.

Ледяной лорд презрительно фыркнул, мужчины помолчали.

— Как думаешь, чья диверсия? — спросил Рагнар, не отрывая взгляд от огня.

— Ну тут два варианта. И я пока не решил, какой из них мне не нравится больше, — нахмурился Велиар.

— Никлас и Серый Совет?

Короля Никласа можно было охарактеризовать всего двумя словами: недалекий и рьяный. Причем если по отдельности эти качества еще простительны для монарха, то в комплекте давали убойную смесь упрямства и идиотизма. Король был вторым сыном предыдущего монарха, и никто не предполагал, что один подозрительно несчастный случай лишит мир наследника престола. И поскольку к управлению страной Никлас был не слишком подготовлен, то некоторые его решения доводили членов Совета магов вообще и ис-Лотиана в частности до белого каления.

— Инфантильный идиот на троне и неконтролируемые психи в любой из структур, — усмехнулся ледяной маг. — Ты бы что выбрал?

— Революцию, — тихо отозвался Рагнар.

— Вот, и я об этом уже подумываю. Но рано.

— Рано, — согласился огненный маг. — А еще у нас дети без присмотра во дворце.

— Я даже не знаю, за что больше бояться: за детей или за дворец, — хмыкнул глава Совета.

— Если Никлас обидит Сольвейг, я тебе гарантирую, от столицы останется одно большой выжженное пятно, — ровным тоном произнес Рагнар. Даже скорее равнодушно проинформировал.

— Не сомневаюсь. Хотя, опять-таки, может, к нашему возвращению от столицы как раз и останется одно большое пепелище, — вздохнул ис-Лотиан.

— М-да, строить новую столицу затратно. Особенно когда бюджет так бесполезно… горит, — ухмыльнулся глава диаспоры, отрывая взгляд от пылающего кратера. — А вообще, не ты ли не далее как пару месяцев назад сам мне говорил, что наши дети сами кого хочешь обставят по части интриг?

— Было дело, — согласился ледяной маг.

— Я вот подумал, если их инициативу да в нужное русло?

— Вот даже боюсь предполагать…

— Нет, ну я просто подкинул пару замечательных идей твоему сыну, когда он к нам в гости заезжал, — пожал плечами эльд-Лааксо. И тон еще такой будничный, что ледяной маг сразу заподозрил неладное.

— Ррррагна-а-а-а-арррр…

— Да ничего такого… ничего такого, что мы с тобой не обсуждали.

— И к какому сценарию ты его склонял? — обреченно поинтересовался ис-Лотиан.

— А что, у нас остались еще какие-то варианты, кроме пессимистичного? — искренне удивился его друг.

— Действительно, что это я спрашиваю…

Мужчины снова помолчали.

— К балу в столицу мы все равно не успеем, да? — вздохнул Рагнар, закатывая рукава.

— Даже если насмерть загоним лучших ездовых, — мрачно подтвердил Велиар.

— Ну, ладно… раз торопиться некуда, давай-ка попробую зациклить пламя. Гореть не прекратит, но, может, хотя бы на время перестанет жечь деньги.

— А потом? — ледяной маг не любил временные решения. Даже если они выполнялись на профессиональном уровне.

— А вот если мы с тобой доживем до «потом», там и поговорим. За отдельную плату.

Глава 41

В столице я прожила три кошмарных года, пока училась в старшей школе. Отец справедливо считал, что в диаспоре я не смогу получить достаточно знаний для поступления в Университет Льда, и сослал меня в Иркенгой под присмотр родителей Кеннета. Тогда я впервые в жизни столкнулась с отношением ледяных и была весьма шокирована. А в первый год еще и Кеннет с Аарроном искренне и от души ненавидели друг друга, ставя школу на уши и доводя директора по очереди то до белого каления, то до сердечного приступа.

К столице я испытывала смешанные чувства — как центр движения в статичном мире Льда она, несомненно, завораживала, но теплых чувств я к ней не испытывала. Тем не менее дом Аалтонен был для меня таким же родным, как и мой собственный, а родители Кеннета — почти что кровными родственниками.

Поскольку мы приехали поздней ночью, то встретились с хозяевами лишь за завтраком. И если Гариох эльд-Аалтонен — добродушный, слегка округлившийся от сытой жизни мужчина с пышными усами, — излучал умиротворение, то Аскара ис-Аалтонен — худосочная, стремительная, немного дерганная от работы леди, — негодовала.

— Детей на королевский бал! Да они с ума сошли!

— Дорогая, они уже давно не дети, — усмехнулся Гариох.

— И как, интересно, я за день подготовлю Солвьейг к балу? Она же, кроме полонеза, ничего танцевать не умеет!

И, что характерно, пробелом в собственном образовании это не считаю.

— Ну, думаю, полонеза вполне достаточно. Он же открывает бал, да? А потом буду мило улыбаться и говорить, что не танцую, — отозвалась я.