Страх и отвращение в Лас-Вегасе

Это создавало довольно странный эффект. Вместо того чтобы смотреть на отдаленную фигуру, трепавшуюся впереди на подиуме, слушатели начали пялиться на ближайшую к ним тошнотворную бубнилку. Способ расположения громкоговорителей, а-ля 1935 год, полностью обезличил зал. В этом было нечто зловещее и авторитарное. Наладчик этой «саунд-систем» наверняка числился вспомогательным техником шерифа по вызову и работал в кинотеатре для автомобилистов на открытом воздухе в Маскоги, штат Оклахома, где менеджмент не может позволить себе раскошелиться на индивидуальные динамики для машин и полагается на десять огромных репродукторов, закрепленных на телефонных столбах на стоянке. Год тому назад я побывал на рок-фестивале «Небесная река» в окрестностях Вашингтона. И там дюжина совершенно отъехавших фриков из Фронта освобождения Сиэттла смонтировали «саунд-систем», доводившую каждую ноту акустической гитары — даже кашель или звук ботинка, стучащего в такт, — до ушей наполовину оглохших кислотных жертв, сгрудившихся в кустарнике на расстоянии в полмили.

Однако лучшие техники, доступные на Национальном съезде окружных прокуроров в Berace, явно не могли себе этого позволить. Их звуковая система работала так, как будто орал осипший Улисс С. Грант[17], направляя свои войска во время осады Виксбурга. Голоса, раздававшиеся со сцены, немедленно искажались до смутного вибрирующего эха, и этого запоздания было достаточно, чтобы слова доходили до слушателей вне контекста, не совпадая с жестами докладчика.

— Мы обязаны справиться с Наркотической культурой в этой стране!.. стране… стране… — искаженными волнами доносилось до задних рядов. — Сигарета с марихуаной называется «таракан», потому что она имеет сходство с тараканом… тараканом… тараканом…

— Что за хуйню они несут? — прошептал мой адвокат. — Надо совсем спятить от кислоты, чтобы решить, что косяк напоминает паршивого таракана!

Я пожал плечами. Очевидно, что нас занесло на сборище первобытных людей. Голос «наркоэксперта» по фамилии Блумквист похрюкивал из близлежащих громкоговорителей:

— …об этих флэшбэках пациент не знает ровным счетом ничего… Он думает, что все кончено, возвращается к нормальной жизни… а потом, спустя шесть месяцев, кислотное путешествие, подобно проклятию, возвращается к нему.

Чума забери это дьявольское ЛСД! Доктор медицины И. Р. Блумквист был основным оратором, одной из самых больших звезд этой конференции. Он также являлся автором брошюры под названием «Марихуана», которая, если верить обложке, «рассказывает все, как оно есть» (именно Блумквист изобрел теорию «косяк=таракан…).

Согласно суперобложке книги, он был адъюнкт-профессором клинической хирургии (анестезиологии) на кафедре медицины в Университете Южной Калифорнии, а также известнейшим авторитетом по вопросу о злоупотреблениях опасными наркотиками. Доктор Блумквист «выступал в программах национального телевидения, привлекался в качестве консультанта правительственных агентств и был членом Комитета по проблеме наркотической зависимости и алкоголизма при Совете ментального здоровья Американской ассоциации медиков».

Его мудрые изречения широко перепечатывались и распространялись, утверждал издатель. Он, несомненно, был одним из тяжеловесов этого выводка посредственных академических прохвостов, которым башляли от пяти сотен до тысячи баксов за лекции перед толпой легавых.

Книга доктора Блумквиста — краткое изложение государственной поебени. На странице 49 он объяснял «четыре состояния сознания» пребывания в мире каннабиса: «клевый, свой, хип и цивил» — в таком нисходящем порядке. «Цивил (квадрат) практически никогда не бывает клевым, — заявляет Блумквист. — Он «не с этим» и не знает, «что происходит». Но если он окажется способным понять, то переходит в «хипы». Посчитав правильным то, что происходит, он становится «своим». И после всего этого, если проявит упорство и если ему в значительной степени повезет, он может подняться до ранга «клевых».

Блумквист писал как субъект, однажды подловивший Тима Лири на коктейльных посиделках в кэмпусе и оплативший все напитки. И, вероятно, Лири, набравшись на халяву, сказал ему с непроницаемым лицом, что темные очки известны в наркокультуре как «стекла плановых».

Это породило опасный бред, нашедший свое воплощение в форме мимеографических бюллетеней, вывешенных в раздевалках полицейских участков.