Страдать, чтобы простить

Я смотрел на перекатывающиеся волны и, чтобы хоть как-то стряхнуть чудовищную усталость, старался дышать полной грудью. В скором времени ко мне присоединилась Сара. Она тоже жадно хватала ртом соленый морской воздух, словно рассчитывая, что он возродит ее к жизни.

— Коул пошел проверить, как там Эмма, — сообщила Сара. Она облокотилась на перила, прислушиваясь к шуму прибоя, затем снова повернулась ко мне: — Тебе наверняка тяжело видеть их вместе.

— Но они не совсем вместе, — возразил я.

— И все же, — покачала головой Сара, — она не с тобой. Как бы там ни было, тебе должно быть тяжело.

— Сара, я приехал сюда не для того, чтобы вернуть ее. Я тебе не соврал. Просто два последних года я отчаянно пытался понять, чего она тогда испугалась, что произошло и почему мы расстались. Мне нужны ответы. Именно поэтому я здесь.

Сара небрежно оперлась на локоть и заглянула мне в лицо:

— Я тебе не верю.

— Что? — Ее ответ поразил меня до глубины души.

— Эван Мэтьюс, можешь сколько угодно убеждать себя и вкручивать остальным, что ты, типа, приехал получить ответы на вопросы и закрыть тему. Но правда состоит в том, что ты ее любишь. Ты всегда ее любил. И всегда будешь любить. Ты тут, потому что не можешь ее оставить. Ты видел, в каком жалком состоянии она была в Уэслине, и, само собой, бросился за ней. Ты никогда не сможешь ее отпустить. Ты приехал, потому что… твое место рядом с ней.

У меня сдавило грудь. Мне показалось, будто она покопалась в моей душе и вытащила на свет божий то, в чем все это время я сам себе боялся признаться. Внезапно я понял, что не могу говорить. Кинув прощальный взгляд на океан, я вернулся в дом проверить, как себя чувствует Эмма.

Коул, успевший переодеться в обычные шорты и футболку, сидел на стуле, нервно теребя руки и покачивая ногой.

— Ты в порядке? — спросил я.

Он кивнул, но его напряженный взгляд свидетельствовал об обратном. Тогда я прошел мимо него в спальню. Эмма спала, по-прежнему в позе эмбриона, и время от времени вздрагивала. Я сел рядом и осторожно убрал упавшую ей на лоб прядь волос.

— Я останусь с ней на ночь, — заявила возникшая на пороге Сара. — Не волнуйся. Я никуда не уйду.

Решив не тревожить и так беспокойный сон Эммы, я возвратился в гостиную.

— Коул, можно я у тебя переночую? На этом диване?

Я мог поклясться, что Коул прибалдел от моей наглости. И тем не менее он просто пожал плечами и сказал:

— Не вопрос. Оставайся.

Я проснулась в темноте. Рядом со мной слышалось чье-то ровное дыхание. Все тело болело, в голове стоял туман, будто я наглоталась лекарств от простуды.