Страдать, чтобы простить

— После твоего бегства в школе сочинили красивую байку, будто ты, дескать, пропустишь выпускной вечер из-за решения уехать в Стэнфорд пораньше. Но все, естественно, были в курсе. Они видели мое лицо, когда через пару дней я вернулся из поездки в Корнельский университет. Ведь мои ссадины так и не зажили к выпускному вечеру. Конечно, подробностей никто не знал, но установить наличие связи между твоим поспешным отъездом и тем, что со мной произошло, было нетрудно. А потом… мне пришлось толкать эту сраную прощальную речь, которую, по идее, должна была произнести ты.

— А как же Бен? Он же стал серебряным медалистом. — Чем больше он говорил, тем поганее становилось у меня на душе.

— Он отказался, — пожал плечами Эван. — Уж не знаю что да как, но в результате мне пришлось произносить речь о том, что теперь каждый из нас может осуществить свои мечты. Интересно, и какое право я имел убеждать их смело смотреть в будущее, если сам оказался не в состоянии видеть даже на два шага вперед?! Это был настоящий кошмар. А затем я отправился в Йель. Я не хотел иметь с тобой ничего общего, поэтому поначалу особо не рыпался. Мне, собственно говоря, стало на все наплевать. Пять дней в неделю я ходил на занятия, а выходные проводил дома… с Аналайз.

— Аналайз? — Мой голос дрогнул.

Я поднял глаза к сумрачному небу и постарался взять себя в руки. Меня убивало то, что я вольно или невольно причиняю ей боль. Ведь именно поэтому я и не хотел делиться с ней воспоминаниями о прошлом. И тем не менее я отчетливо представлял, что иначе нам с ней никогда не видать исцеления.

— Она всегда была только другом. Она заботилась обо мне. Иногда мы с ней ходили развлекаться: она хотела помочь мне развеяться и отвлечь от зацикленности на тебе. Ну, я и решил ей не мешать. К Рождеству злость в основном прошла. Но я отчаянно хотел получить ответы на вопросы. Хотел тебя видеть, хотел спросить: почему? Я собирался приехать сюда на каникулы, но родители ограничили мне доступ к деньгам. Более того, когда отец понял, что я настроен решительно, он забрал мою машину. У меня не было возможности связаться с тобой. Маккинли вели себя очень уклончиво, а Сара даже не отвечала на мои звонки. Наверное, я сам виноват. После твоего отъезда я очень грубо с ней обошелся, обвинил ее во всех смертных грехах, но в результате добился только того, что она стала откровенно меня избегать, несмотря на то что тогда еще встречалась с Джаредом. Я был не в себе и отыгрывался на других. — Я замолчал и покосился на Эмму. Она сидела, прижав коленки к груди, и дрожала, как тростинка на ветру. — Ты в порядке? — Необходимо было успокоить Эмму, но я вдруг понял, что не в силах к ней прикоснуться. По крайней мере, пока.

— Продолжай, — произнесла она слабым голосом.

Она явно испытывала нечеловеческие страдания. Ведь чувство вины было для нее точно яд, а я щедрой рукой заливал этот яд прямо ей в горло. Оставалось только надеяться, что когда она узнает правду, то перестанет наконец заниматься самобичеванием.