Страдать, чтобы простить

— Я хочу быть с тобой до конца откровенным, — нарушил я тягостное молчание. — Раз уж нам выпал уникальный шанс двигаться дальше, то, прежде чем это сделать, я хочу честно рассказать, что произошло после твоего отъезда. Тебе будет нелегко, но для меня жизненно важно, чтобы ты выслушала… от начала и до конца.

— Ладно, — едва слышно произнесла она, и ее голос утонул в вое ветра.

Я сел на песок, она устроилась рядом. Я задумчиво смотрел на ревущие волны, чувствуя плечом ее теплую руку.

— Когда ты оставила меня одного в том доме… в том ужасном доме… я страшно разозлился. Я был не в состоянии понять, как ты могла вот так взять и, не сказав ни слова, исчезнуть из моей жизни. И эта злость переборола все остальные чувства, что я испытывал к тебе. Я жаждал отпустить тебя. Я не сомневался, что из нас двоих ты выбрала именно его.

— Джонатана?

— Да, — буркнул я и попытался расслабиться. — Тогда я не знал, что и думать. Но после того как он заявил, что ты доверяешь ему тайны, о которых не способна рассказать мне… я решил, что проиграл.

— Все обстояло совсем не так, — возразила Эмма.

— А как, Эмма? Как? Что произошло между вами? Ты любила его?

— Нет, я его не любила. — Глаза Эммы как-то странно блеснули в темноте.

— Но ведь он тебя точно любил, — прошептал я.

— Он только думал, что любит. — Она смущенно отвернулась. — И он действительно мне небезразличен.

— До сих пор? — поинтересовался я, но она не ответила. Я непроизвольно сжал кулаки, в голове сразу возник текст его сообщения, намертво врезавшегося в память. — Почему его прощение для тебя важнее моего? — с надрывом в голосе произнес я. Эмма повернулась ко мне, на ее лице был написан неприкрытый ужас. Однако для меня это был вопрос жизни и смерти. — Может быть, расскажешь, что между вами произошло?

Глаза Эммы наполнились слезами, она обреченно покачала головой и уставилась вдаль. Я понял, что пришло время задать очередной терзавший меня вопрос.

— Эмма, что было в том письме?

В голосе Эвана я услышала неприкрытую злость.

— Итак, тебе известно о письме, да? — Внезапно засосало под ложечкой. Похоже, Эван знал… практически обо всем гораздо больше, чем я думала.

— Я нашел конверт и буквально перевернул вверх дном мамин кабинет в поисках его содержимого. Мы никогда не затрагивали эту тему, и мама ничего мне не говорила. Вплоть до прошлой недели, когда она призналась в существовании письма. Письмо перевернуло всю мою жизнь. И я вправе знать, что там было написано.

Я уткнулась лбом в прижатые к груди колени:

— Теперь это уже не имеет значения.

— Эм, я не хочу сердиться на тебя. Я хочу простить тебя. Но сперва мы должны честно признаться во всем и расставить точки над «i». Я до сих пор не в силах понять, как ты могла считать, что, бросая меня, ты не уничтожаешь меня, а, наоборот, спасаешь. Потому что на самом деле ты уничтожила меня. При всем желании ты не могла ранить меня больнее. — (Я тихо всхлипнула и еще плотнее прижала коленки к груди.) — Я понимаю, тебе сейчас тяжело. Но я хочу, чтобы ты выслушала меня. Хорошо?

— Я внимательно слушаю тебя, — прошептала я.