Сторона Германтов

— Господи, что такое министры, мой дорогой, — говорила тем временем маркиза де Вильпаризи, обращаясь главным образом к моему старинному приятелю и подхватывая разговор, прервавшийся с моим появлением, — их никто видеть не хотел. Я была совсем крошка, но помню, как король просил моего деда пригласить господина Деказа[88] на бал, где мой отец должен был танцевать с герцогиней Беррийской. «Вы меня этим порадуете, Флоримон», — сказал король. Дед был глуховат, ему показалось, что король имеет в виду де Кастри, и он счел эту просьбу в порядке вещей. Когда он понял, что речь о господине Деказе, то сперва возмутился, но делать было нечего, и тем же вечером он написал господину Деказу, умоляя оказать ему честь и снисхождение посетить его бал на будущей неделе. В то время, сударь, люди были вежливы, и хозяйке дома никогда в голову бы не пришло просто послать свою карточку, приписав от руки: «на чашку чаю», или «на чай и танцы», или «на чай и музыку». Однако все знали толк не только в вежливости, но и в дерзости. Господин Деказ принял приглашение, но накануне бала всем сообщили, что дед нездоров и праздник отменяется. Дед подчинился королю, но господин Деказ не появился у него на балу… Да, сударь, я очень хорошо помню господина Моле, он был остроумен и доказал это, когда в Академию принимали Альфреда де Виньи, но при этом очень чопорный: до сих пор вижу, как он у себя дома спускается по лестнице к обеду с цилиндром в руке.

— Ах, это весьма показательно для той эпохи, катастрофически обывательской, ведь тогда, наверно, вообще было принято не расставаться со шляпой даже дома, — заметил Блок, жаждавший воспользоваться таким редким случаем пополнить из первоисточника свои знания о тонкостях жизни аристократов в былые времена; тем временем архивист, время от времени исполнявший при маркизе роль секретаря, смотрел на нее растроганным взглядом, словно говоря: «Вот она какая, — все знает, со всеми была знакома, спрашивайте ее о чем угодно, она неповторима».

— Да нет же, — возразила г-жа де Вильпаризи, придвигая поближе бокал с венериным волосом, который собиралась рисовать, — это просто у господина Моле была такая привычка. Я никогда не видела, чтобы мой отец дома держал в руках шляпу, кроме, разумеется, тех случаев, когда его посещал король, потому что король повсюду у себя, а хозяин дома при нем не более чем гость у себя в гостиной.

— Аристотель говорит во второй главе… — начал было историк Фронды г-н Пьер, но так робко, что никто не обратил на него внимания. Уже несколько недель его терзала нервная бессонница, не поддававшаяся никакому лечению, он и не ложился больше и, замученный усталостью, выходил из дому лишь когда это требовалось по работе. У него не часто хватало сил на эти вылазки, такие простые для других, а от него требовавшие не меньше труда, чем возвращение с Луны, причем, стряхнув ради них обычное для него состояние рассеянности, он часто удивлялся, обнаружив, что жизнь других людей не приспособлена для того, чтобы постоянно идти навстречу его внезапным порывам. Иногда ради того, чтобы попасть в библиотеку, он с большим усилием поднимался на ноги и напяливал пальто, точь-в-точь герой Уэллса[89], а библиотека оказывалась закрыта. К счастью, на этот раз он застал г-жу де Вильпаризи дома и собирался взглянуть на портрет.

Блок его перебил.

— А ведь я об этом понятия не имел, — заметил он в ответ на последние слова г-жи де Вильпаризи о протоколе королевских посещений, словно в том, что он этого не знал, было нечто удивительное.

— Если уж зашла речь о посещениях такого рода, знаете, как глупо пошутил вчера утром мой племянник Базен? — спросила у архивиста г-жа де Вильпаризи. — Придя ко мне в дом, он, вместо того чтобы назваться, велел передать, что меня спрашивает королева Швеции.

— Вот просто взял и сказал! Ай да шутки у него! — воскликнул Блок, покатившись со смеху; историк тем временем улыбался с робким достоинством.

— Я была весьма удивлена, потому что всего за несколько дней до того вернулась из деревни; желая немного пожить спокойно, я попросила никому не рассказывать, что я в Париже, и понятия не имела, откуда королева Швеции сразу об этом узнала, — продолжала г-жа де Вильпаризи, поразив гостей тем, что само по себе посещение королевы Швеции не представляло для хозяйки дома ничего особенного.