Столетов

Всего четыре с половиной года Столетов и Лебедев работали вместе, но этого срока оказалось достаточно для того, чтобы учитель успел передать эстафету ученику. На долю Лебедева выпала не менее трудная борьба, чем та, которую всю жизнь вел его учитель. Борьба на два фронта — с рутиной, косностью, реакцией и борьба за овладение тайнами природы.

Лебедев осуществил мечту Столетова о создании Дворца физики. В 1904 году по настоянию Лебедева был построен научно-исследовательский институт физики.

Школа физиков, созданная Лебедевым, продолжила дело, начатое Столетовым. По сравнению со школой Столетова она явилась уже новым, высшим этапом. Представители столетовской школы занимались всеми без исключения разделами физики. Лебедев же ввел четкую специализацию: он мог разрешить себе такую роскошь. Представители лебедевской школы разрабатывали разные стороны одной и той же проблемы, выдвинутой ее главой.

XV. Реакционеры мстят

«Когда я дочитал вчера вечером этот рассказ, — говорил двадцатидвухлетний Владимир Ильич Ульянов своей сестре Анне Ильиничне, — мне стало прямо-таки жутко. Я не мог остаться в своей комнате, встал и вышел. У меня такое ощущение, точно и я заперт в палате № 6»[27].

Повесть Чехова «Палата № 6» произвела огромное впечатление на русское общество. Проницательные читатели угадали подлинный смысл повести. Похожая на тюрьму больница, в которой гибнет доктор Рагин, походила на всю страну, в которой властвовали такие же жестокие, тупые и грубые люди, как и те, в чьих руках очутился доктор Рагин.

Вся царская Россия была колоссальной, страшной тюрьмой.

Эта тюрьма многим казалась несокрушимой. Но были люди, которые видели силу, способную разрушить эту тюрьму, понимали, что такая сила есть, что она год от году крепнет.

В глухие годы александровской реакции зарождалась и нарастала новая революционная волна.

Восьмидесятые-девяностые годы были годами, когда на историческую арену стал подниматься русский рабочий класс. В России начинают возникать первые социал-демократические группы и кружки.

В начале девяностых годов рабочее движение усиливается. Учащаются стачки. Растут и крепнут социал-демократические организации. Год от году выступления рабочих становятся все более организованными. На подъем революционного движения правительство отвечает жесточайшими репрессиями. Расправляясь с революционерами, царские слуги усиливают гонения на все передовое, свободомыслящее.

Принципы, которыми руководствовалась администрация в своем отношении к профессуре, четко были сформулированы министром народного просвещения графом Деляновым: «Лучше иметь на кафедре преподавателя со средними способностями, чем особенно даровитого, который, однако, несмотря на свою ученость, действует на умы молодежи растлевающим образом».

Реакционеры начинают травить Климента Аркадьевича Тимирязева. Черносотенный публицист князь Мещерский пишет о статьях Тимирязева: «Профессор Петровской академии Тимирязев на казенный счет изгоняет бога из природы».

«В этих словах, помимо доноса, — писал Тимирязев, — заключалась и фактическая ложь. Ни одной строки Тимирязева в царской России не было издано на казенный счет».

На Тимирязева идет целая серия доносов. В 1892 году реакционеры празднуют победу: Тимирязева увольняют из Петровской академии.

В борьбе с прогрессивными деятелями науки министерству народного просвещения помогали и люди, именовавшие себя учеными.

«Министерскую группу» — так называли университетских приспешников реакции — возглавлял ректор, профессор римского права Боголепов.

Боголепов, Делянов! Кто отравляет жизнь таким людям, как Столетов и Тимирязев! Какие мелкие людишки!

То, что ретрограды и по-человечески нечистоплотны, омерзительны, — это совершенно естественно.

Служить реакции — это значит защищать плохое, несправедливость, сознательно закрывать глаза на мерзости, лгать себе. Чтобы делать это, надо не иметь ни совести, ни стыда — честный человек не станет кривить душой.

Возможен, конечно, вариант беспредельной придурковатой наивности, но это уже клинический случай — его рассматривать не надо.

Имена реакционных профессоров сохранились в истории только потому, что они делали гадости большим, крупным людям. Геростратова слава! Боголепов, о котором говорили: «ей-богу, Нелепое», в науке круглый нуль. Но он был способным карьеристом. Сын жандарма, серпуховского квартального надзирателя, Боголепов сумел высоко забраться по служебной лестнице. Ему удалось породниться с могущественным сановником князем Ливеным, который в свое время был министром народного просвещения. Студентом Боголепов был репетитором в доме Ливеных. Ему удалось вскружить голову (Боголепов был очень красив) княжне Ливен и стать ее мужем. Любопытно, что мать этого втируши, не помнившая себя от радости, сумела все преподнести самым достойным образом. «Вы отнимаете у меня мой солнечный луч», — сказала она невестке.