Сто причин ответить «нет»

Она вперила умоляющий взгляд в полицейского, но тот как раз закашлял. В паре шагов лежал телефон, но и этого офицер не заметил, уж слишком резкий ветер был. Казалось, Шотландия оплакивала малышку Майлз, которая по собственной глупости угодила в лапы сталкера.

— Вы планируете остаться здесь до утра?

— Да, — ответил Шон, и полицейский ухватился за край дождевика, который с него срывало ветром.

— В таком случае, ночью я вернусь убедиться, все ли в порядке.

— Большое спасибо за беспокойство, — задушевно поблагодарил Шон, и Уитни чертыхнулась про себя, наблюдая, как офицер уходит, подгоняемый резкими порывами.

Облом.

С другой стороны, радовало, что полиция взяла дом под наблюдение. Интересно, кто им позвонил?

Они вернулись в гостиную, и первым делом Уитни набросила мешковатый пушистый джемпер на продрогшие плечи.

— Ты бы оделся, — вежливо попросила она, пока Шон включал электрический камин, мелькая сильными мышцами спины. Он выпрямился и пристально посмотрел на нее:

— Я тебя не привлекаю?

— Не знаю. У меня только что закончились старые отношения, я пока не могу судить объективно. Для меня сейчас все мужчины — сволочи, — наплела она всякой ереси и снова уселась за стол. — Может быть, еще чая?

— Давай сделаем вместе.

— Отлично. — Что угодно, лишь бы потянуть время.

— Вот увидишь, ты привыкнешь ко мне быстрее, чем к новым ботинкам.

— Уверена, так и будет. — Она послушно поднялась и молча добавила: вот только люди не вещи.

Шон закипятил чайник на кухне, а Уитни насыпала в пузатый заварник зеленого чая и пригорюнилась, осознавая ситуацию. Конец августа, дождь за окном, молния рассекает свинцовые клубы туч, а Уитни Майлз готовит чай на пару с маньяком. Чудесное завершение отвратительного месяца.

Шон прислонился бедром к холодильнику и оглядел ее с ног до головы; его блестящий взгляд затопило мраком.

— Я бы хотел услышать о твоих тайных желаниях, — сказал он.

— Зачем?

— Чтобы их исполнить, конечно.

Он вернет Паркера? Попросит у него прощения? Получит шанс начать все сначала?

Уитни грустно вздохнула.

— В таком случае, готовься к увлекательному разговору, — многообещающе ответила она, разливая чай по чашкам и вспоминая советы Шахерезады. Ведь главное пару часов продержаться, а там и полицейский вернется, и ливень стихнет, и Шон уснет, если повезет.

Крис

Перелет в два с половиной часа тянулся как вечность. Чудо, что вообще разрешили взлететь, но толку от этого счастья, когда ничего не можешь сделать, как связанный? Крис поднял на уши Олсен, но та застряла на западе страны, в глуши.

— В смысле офицер не заметил ничего подозрительного?! — рявкнул он, читая сообщение от сестры, которая держала связь с местным отделением полиции. — Полуголый парень рядом с девушкой, которая жаловалась на преследования, — это не подозрительно?!

— Честно? Больше похоже на измену, — прокомментировал Тан.

Если бы. Он бы легче принял измену, чем страдания Уитни. Но факты говорили об ином.

— Нет, она не стала бы встречаться с другими. Не так сразу.

— Ты и о первой невесте раньше думал только хорошее.

— А я о Майлз не думаю. Я знаю, — огрызнулся он.

«Тони в Лондоне. Винс все еще не отвечает, а у меня батарея на нуле», — прислала очередное сообщила Олсен. Перед глазами зарябило, и Крис медленно вдохнул-выдохнул. Бессилие его парализовало. Он не чувствовал онемевших от ожидания губ, голова трещала по швам. Лед, которым он покрыл себя в целях самозащиты, скрипел и колол кожу. А время приближалось к полуночи.

Уитни

— …и вот я иду по улице, а за мной — тень. И знаешь, я впервые задумалась: а как мы ощущаем на себе чужую тень? Ознобом, теплом или вообще никак? Тогда у меня и появилось желание собрать коллекцию фотографий чужих теней, распечатать их на хлопковой ткани и сделать из них лоскутное покрывало.

Шон усмехнулся, покачав головой.

— Ты сумасшедшая.

О да, диагноз от знатока.

У нее язык болел от долгой беседы, тело затекло, а Шон все никак не засыпал. Он внимательно ее слушал и даже делал ментальные пометки, щурясь и повторяя шепотом некоторые фразы. Не удивительно, что в школе он был гением, с такой-то усидчивостью: часы показывали без пары минут полночь.

— Уитни…

— Что?

— Достаточно слов. Иди ко мне. Я же вижу, тебе хочется, просто ты боишься.

Но она настолько устала от этого парня за вечер, что уже не боялась. Накатило отчаяние. Хотелось плакать и бить чашки.

— Может, еще чая? — с надеждой спросила она.

— Нет, иди сюда.

Уитни еле-еле поднялась и волоча ноги приблизилась к Шону, содрогаясь от ударов собственного сердца. Шаг, удар, шаг, удар. Рот слюной наполнился, начало мутить. Она словно по палубе корабля передвигалась. Буря, паруса срывает… и только браслет на ноге напоминает, что она золотая рыбка и умеет плавать в бушующем море.

— Шон…

— Сядь ко мне на колени, я не обижу тебя, не причиню зла.

У нее дыхание сперло, озноб пробрал до костей.

— Шон, не надо, прошу, не принуждай меня.

Он поморщился, прикрыв глаза на мгновение, и сказал с горечью:

— Я просто хочу, чтобы ты меня любила. Разве это настолько сложно?

— Для меня — да.