— Не бойся, иди ко мне. — Крис обнял ее за талию и легко оторвал от земли. Прошлой ночью чуть не свихнулся, хотел ее, а она как на зло ластилась к нему до утра, как кошка. Сейчас тоже тянулась к нему, царапала спину короткими ногтями, обвивала ногами и шептала что-то, но он уже не слышал. В голове шумело. В спальне он ударил по включателю на разноцветной панели, и загорелся красный свет. Красный, как в слове «ДА».
Сама ведь брачную ночь просила.
Крис бросил невесту на кровать и рывком стянул с нее спортивные шорты. Ловя искры горящего взгляда, он облизал пальцы своей правой руки, ощущая вкус Уитни, и погладил ее между ног.
— Мне продолжить?
— О боже, да… — Ее голос проник внутрь потоком чистого кайфа. Крис вытянулся над ней и накрыл ртом упругую грудь, посасывая. Подушечкой большого пальца он начал обводить вершину ее клитора, а средним ласкал по всей длине, пока Уитни не перестала зажиматься и не впустила в себя, позволяя растянуть хоть немного.
Получалось на удивление легко.
Ее дыхание превратилось в сплошной задушенный стон, она цеплялась за него и выгибалась навстречу… Уитни текла. В ней было столько секса, что больно было даже трогать ее, суставы выкручивало от невыносимой близости.
— Поцелуй меня, — прохрипел он, и она, как сумасшедшая, впилась в его рот. Крис глубже проник в нее пальцем, массируя внутреннюю стенку в такт с движениями на клиторе —
Расслабленная, Уитни была готова принять его, и Крис поднялся на колени. Его потряхивало. Влажной от ее смазки рукой он освободил член и провел по нему несколько раз, наблюдая, как расширяются глаза Уитни. Чтобы отвлечь ее, он убрал спутанные пряди волос с ее щеки и пообещал:
— Все будет хорошо, слышишь?
Он ждал, что она кивнет, но раздалось приглушенное:
— Я хочу домой.
ЧТО?
Смысл с трудом достиг сознания.
— Что? — вкрадчиво переспросил он.
— Я несколько раз пыталась тебе сказать, но речь отнялась. Крис, я не могу так… не могу без любви.
В нем будто питание отключили, перерубили провода. Кислотой до основания залило, разъело. Крис рухнул на спину рядом с Уитни, онемев на несколько секунд.
— Ты же соблазняла меня в машине. Соблазняла ведь?
— Поддалась моменту. Но теперь — всё, стоп. Давай, перебори себя и верни меня домой.
— Ну-у, борюсь я исключительно с тобой, потому что ты падаешь на меня каждый раз, когда я попадаю в поле зрения, — с иронией напомнил он.
Уитни фыркнула.
— Не переживай. Больше я не планирую на тебя падать. — Она поднялась с кровати, демонстрируя точеную спину, и Крис закрыл лицо ладонями. Аромат секса сразу проник в поры. Стало физически плохо, голова заболела.
— Ты же говорила, что тебе не нужны отношения со мной.
— Мало ли, что я раньше говорила. Жизнь каждый час меняется, — тоном «капитана Очевидность» выдала она, надевая шорты. — За день ситуация катастрофически изменилась. Подробностей, увы, рассказать не могу. Это личное.
— А, ну раз личное, то конечно!
Возбуждение все еще ослепляло, но наверх пробился гнев. Речь у нее отнялась, понимаете ли! Зато после оргазма вернулась.
Злой донельзя, Крис вызвал такси, и они молча поехали в домик феи. Спать легли только к трем утра, взвинченные, как два дикобраза. К счастью, у Майлз хватило совести не жаловаться на холод и не проситься в объятия.
Сегодня он бы ее послал.
На рассвете голова уже просто-напросто раскалывалась. За окном пели долбанные птицы, будто специально, чтобы его побесить в воскресенье.
Крис нашел свою аптечку на кухне и выпил ибупрофена.
Ни одной нормальной кружки в доме. Ни-хре-на. Тут хоть что-нибудь работает? Как он раньше не замечал, насколько убогое здесь место. Еще эти чертовы съемки клипа с понедельника, три дня. Один день работы Криса стоил больше, чем весь этот музыкальный балаган. Он был не в себе, когда согласился. Мозг заклинило. Надо бы на МРТ сходить.
Да где эта гребаная заварка?! Чай в доме был еще вчера.
Он хлопнул дверцей шкафчика и со стуком поставил на стол пустую кружку с надписью «Принцессы не плачут». Правда, что ли? А как насчет принцев? Один прямо сейчас готов был разрыдаться.
…Куда она дела чай???
Крис резко повернулся, и раздался звон битой глины. Он вообще не понял, каким образом смахнул кружку со стола.
— Ччччерт. Черт бы побрал это все! Долбанное дно!
Он не хотел, чтобы Уитни плакала. Не хотел бить ее кружки, не хотел бить сердце. Потому что знал, как это больно. Но от слова «любовь» его тошнило. Оно вставало поперек горла. Мучило. Мешало нормально жить дальше.
Крис стоял на чужой кухне, глядя на расколотую надвое кружку, а казалось, что он стоит на краю эмоциональной ямы, в которую его затягивало. В которую
— Чем. Ты. Гремишь?!?!