Сто лет

– Нет, – прошептал он.

Она отложила «Моргенбладет» и взялась за вязание. Носок для Агды. Эрда увела Агду гулять. Две лицевые, две изнаночные.

* * *

Мальчики поставили кровать Фредрика в гостиной, он не протестовал. Сама Элида спала там же на диване.

В первую ночь Агда отказывалась спать наверху с Эрдой. В конце концов она заснула в слезах, подчинившись обстоятельствам.

Тетя Хельга пришла проведать Фредрика. Ее губы беззвучно шевелились, уходя, она плакала.

Элида подумала, что всем было бы легче, если бы Хельга не была такой скорбной. Но нельзя же упрекать человека за то, что он плачет.

* * *

Тридцатого мая на имя Фредрика пришло письмо. Элида не сразу узнала почерк матери, слишком давно она его не видела. Весь день письмо лежало на полке над кухонным столом. Только вечером, уже перед самым сном, она, ничего не говоря, положила его перед Фредриком.

Несколько часов без передышки лил дождь. Теперь он прекратился. Фредрик лежал и смотрел на дерево, стоящее за окном. Белый месяц запутался в его кроне.

– Ветки… они все словно в бусах… Водяные бусины падают на землю. Беспрерывно, – проговорил он, не обращаясь к Элиде.

– Это письмо… Прочитать его тебе? – спросила Элида, наливая воду в стакан.

– От кого оно?

– От Сары Сусанне.

– А… а, от твоей матери.

Наступило молчание. Он смотрел на ветки. Это был клен. Он еще не совсем распустился.

– Прочитать?

– Да. Элида взяла письмо. Вскрыла. Вынула из конверта.

Пробежала по нему глазами. Немного неровный почерк. Но достаточно понятный. Упрямый.

Клен блестел в вечернем освещении. Ветки писали свои знаки на лике луны.

– Интересно, почему она написала?

– Я недавно послал ей письмо. Просил Хильмара помочь мне, чтобы не утруждать тебя…

– Утруждать?

– Что она пишет? – спросил он. Элида стала читать. Она даже удивилась, как спокойно звучал ее голос.

Дорогой Фредрик!

Знай, что твое письмо было очень дорого для меня. Я без конца думаю обо всех вас и где только могу стараюсь что-нибудь узнать о вас. Главным образом от моей милой Кьерсти. Должно быть, Элиде сейчас приходится нелегко. Ты просишь простить тебя за твою болезнь, но простить тебя можешь только ты сам. Мне нечего прощать никому из вас. Я не всегда была такой, какой следовало. Могла бы раньше протянуть вам руку. Но Элида была слишком упряма и во всем видела злой умысел. Так уж сложились наши отношения. То, что ты после всех этих лет написал мне и ждешь от меня ответа, принесло мне облегчение и радость. Слишком поздно. Ведь я уже очень стара. Однако у меня еще есть деньги. Я оплачу вашу поездку домой, это вы должны разрешить мне. Твоя гордость не пострадает, если ты примешь от меня эту услугу. Вы продали Русенхауг, но у меня большой дом. Места достаточно для всех, если вы не побрезгуете. Фредрик, своим письмом ты снял у меня с души тяжелый груз.

Сердечный привет от меня Элиде и детям!

Преданная тебе

твоя теща

Сара Сусанне Крог

Элида сложила письмо. Медленно. Отодвинула его от себя и пошла к двери. Но, услышав затрудненное дыхание Фредрика, остановилась.

– Можешь помочь мне кое в чем? – задыхаясь, спросил он.

– Да!

– Будь добра, помоги мне выйти из дома и увидеть луну, ты не будешь потом раскаиваться! – попросил он.

Он почти ничего не весил. Она помогла ему одеться. Вытерла мокрую скамейку у крыльца, застелила ее шерстяным одеялом и вернулась в дом, чтобы помочь Фредрику.

Очень медленно, но они все-таки сумели выйти из дома. Фредрик напрягся из последних сил и шел сам, опираясь на стены и на Элиду. Наконец они опустились на скамейку, и он удовлетворенно вздохнул. Они были на месте.

– Элида, я хочу попросить тебя об одной вещи. Но ты уже столько сделала для меня…

– О чем же? – шепотом спросила она.

– Этот Марчелло Хауген сказал… Он сказал, что, если я хочу вернуться домой, я должен уехать до начала зимы.

– И ты ему поверил? Поверил такой чепухе? Может, он тебе и дату назвал? – почти сердито спросила она.

– Не точно, но я просил его быть честным.

– Поэтому ты и хотел говорить с ним наедине? Чтобы он лишил тебя бодрости духа?