Сто лет после нас

Он спал и спал. Потому что был слаб и потому, что врачи держали его в медикоментозном сне. Иногда он видел сны. Они были яркими и светлыми: в тех снах он встречал Деда и говорил с ним. Ему было приятно, что Дед помнит о нём, приходит, беседует с ним. О чём они только не говорили, но обычно Ион задавал свой вопрос, а дед отвечал. О некоторых темах он даже помнил, правда, было расплывчато-туманно, но всегда светло и радостно… Радость от тех бесед освещала и согревала Иона изнутри.

А ещё он иногда летал во сне… впервые в своей жизни! Такого с ним раньше не бывало.

Что было причиной этих полётов – не понятно, но полёты были настолько реалистичны, что Ион, просыпаясь, был твёрдо убеждён, что это его Душа, в действительности летала в неведомых мирах и пространствах! Особенно поразил один сон, незадолго до выписки…

СОН ИОНА

… Он шёл по окраине города, но это не были жилые кварталы. Вокруг были пустыри, больше похожие на свалки мусора, между которыми стояли какие-то гаражи и мастерские – чадящие и гремящие. А между ними болота и лужи, смахивающие на пруды из отходов производства и дерьма. И воздух здесь такой, что дышать не захочешь! И был какой-то свет… но странным было освещение, такого он ещё не видел! Светились бардовым светом тучи над головой! И в этом свете всё казалось неземным…

Он шёл уже который час, всё это время холодный мелкий дождь поливал город. Он устал и озяб. Почва была болотистой: бугры и ямы, наполненные гадкой жижей, ноги его подкашивались от изнеможения! Куда он шёл и зачем? Он не знал, но уверен был, что должен идти, что ждёт его важное дело, которое никто за него не сможет завершить! Он спотыкался и скользил, падал и поднимался, вытирал об одежду руки, а после ими утирал лицо и шёл, шёл… Вот, впереди появились дома: деревянные и старые, такие древние и старые, какие строили двести лет назад! Их уже не должно быть, время их давно ушло, но вон они – стоят впереди, как ожившие мертвецы. И окна в них не все застеклены, а те, что со стеклом почти не отражают бликов – или так грязны, или здешний мир такой… грязный, заскорузлый…

Зачем он сюда шёл – не понимал, но надеялся, что придёт миг и всё станет ясным, кто-то объяснит: что надо делать! Ведь то, для чего он шёл сюда – это так важно для людей, живущих в этом страшном мире!

Оказалось, эти двухэтажные полуживые бараки, отгорожены от зоны гаражей, по которой он шёл: пред ним высокий забор из колючей проволоки, навешенной на столбы. Зачем? От кого защищаются те, кто там живёт? А, может быть, это защищаются те, кто ходит с этой стороны забора?

Он пошёл вдоль забора, пошёл в поиске дыры. Что-то подсказывало ему: если они так относятся к своей территории обитания, к своим домам, своему воздуху, к себе – то и дыра в этом заборе обязательно будет!

Он оказался прав. Дыра была: нижняя проволока была порвана в одном месте, и между вторым рядом колючки и поверхностью странной планеты был просвет, сквозь который могла бы пролезть небольшая собака.

Он вертит головой, отыскивая под ногами палку или ветку, а, найдя нужное, приподнимает второй ряд колючки и подпирает его, таким образом соорудив себе проход на ту сторону. Теперь предстоит главное: найти тех, кто здесь живёт, найти их… Зачем?

Он опустился на землю, лёг на спину, как учили, и пролез. Пошёл к бараку, шёл и не знал: как там встретят его? Что он скажет им?

Вот, осклизлое, покрытое слоем грязи крыльцо в несколько истёртых ступеней, вот сломанные перила и вход, похожий на вход в пещеру. И он входит, поднимается по ступеням загаженной лестницы на второй этаж – ему почему-то кажется, что именно здесь его кто-то ждёт. Кто-то должен ждать…

Но нет. Никого нет.

Перед ним длинный унылый коридор – от одного торца барака до другого. Здесь сотни дверей и лишь одна, светящая мутным жёлтым светом, лампочка посередине. Он стоит и думает: никто его не ждёт и, наверное, не ждал, что делать дальше? Ни одной идеи…

Он подходит к ближайшей двери, тянет её на себя – закрыто. Идёт к следующей, тянет – закрыто, к следующей… и тут ему удаётся открыть! Он заходит в комнату.

За столом сидят несколько человек, они все пьяны и не обращают на него внимания. На кроватях, что стоят вдоль стен комнаты, лежат по двое – и этим тоже не до него. И он выходит…

Отчаяние поднимается в нём – всё зря! Зря! Никому ничего здесь не надо! У них уже есть всё, что им требуется, а более им и не нужно ничего! Кому он нёс то… а ЧТО он нёс? Он же что-то нёс?!

Ион идёт к отворённому окну коридора, стоит и смотрит на долину, что рядом с городом, откуда он пришёл. Где-то там, вдали, течёт большая река, и она отражает багровый свет облаков. На реке, кажется ему – свобода! Там нет тех гадов, отнимающих всё у всех! Там все добры друг к другу, потому что равны и честны! Там совсем-совсем другая жизнь…

Ион долго стоит и думает… и понимает – время закончилось! Ничего не исправить и ничего не изменить…

Он встаёт на подоконник, вдыхает два-три раза глубоко и сильно, и, оттолкнувшись прыгает в развёрзшуюся перед ним пропасть!