Сто лет после нас

Ион, как и все они, пытался спастись – умирать ох-как не хочется в двадцать лет! И в этот раз ему опять повезло: древние бетонные плиты, частично разрушенные во время наводнения, пролежав ещё сто лет, уже очень мало походили на то, что было принято считать строительными элементами. Теперь это были заржавевшие рёбра арматуры, торчащие из белесых куч, бывших когда-то строительным бетоном. И он увидел щель между двумя такими плитами и нырнул туда, по пути больно наткнувшись на торчащий прут. Но это пустяки по сравнению с хрипло-жужжащими смертельными мухами, которые старательно искали свои жертвы.

Командир Триггер потребовал доложить обстановку… но ответа от старшего их группы, капитана 011-18, не последовало. И кто-то доложил, что он видел, как капитан упал несколько минут назад – ранен или убит…

Триггер тут же объявил о своём решении:

– Командование группой возлагаю на лейтенанта 580. 13-10. Лейтенант, принимайте командование, доложите обстановку!

Ион немедленно ответил командиру:

– Слушаю! На подходе ко второму складу-терминалу группа встречена прицельным огнём из стрелкового и крупнокалиберного оружия. Залегли в укрытиях. Осматриваемся. Если у вас есть возможность, прошу помочь группе: требуется определить укрытия, из которых ведётся огонь, и сообщить нам. При наличии возможности, прошу обработать площади со стрелками врага оружием коптеров или дронов!

– Принято. Определяемся.

Через пару минут голос Триггера нарушил радиомолчание:

– Видим. Несколько человек работает по вам со склонов ближней горы, и пара залегла на крыше терминала. Со склона мы их сметём. А вот по крыше работать не можем – велика опасность детонации, если в терминале есть оружие! Вам совет: распределите кромку крыши терминала по номерам и подавляйте любое движение! Несколько бойцов пусть обойдут терминал с другой стороны и попытаются взобраться на крышу. Мы приступаем к зачистке склона.

Взлетел коптер и стал поливать склоны гор сплошными веерами огня. А Ион, осмотрев позиции своего отряда, приказал тем, у которых были более защищённые позиции, оставаться и распределиться по кромке крыши: каждому свой сектор. А всем остальным он приказал отступить за стены первого склада.

* * *

Они собрались, стоят вокруг него, готовятся услышать его решение. Все напряжены – ведь это решение для кого-то может стать приговором! Война, и командир обязан отправлять своих солдат на смерть! Нет такого решения у командира, которое сохранило им всем жизнь! Ион смотрел на них и думал: как он должен отдать этот приказ? Как, вообще, отдают такие приказы, исполняя которые солдаты идут умирать?! Как?

И он сказал:

– Обходим этот склад, нас не увидят – одни сидят на склонах их кормят с коптера, им не до нас! Другие в состоянии дуэли с нашими, что вдоль периметра склада! Вы все за мной! Бежим максимально быстро, не отставать! Задача выбежать на оборотную сторону терминала – там посмотрим, как подняться на крышу… пошли!!

Он побежал что было сил! И они бежали за ним, потому что другого им не дано – это бой! И ещё потому, что они услышали внятные разумные слова, и увидели возможность победить и не погибнуть!

Им удалось! Добежали до обратной стороны терминала, и увидели там пожарную лестницу, рядом с которой стол старинный БМП – боевая машина пехоты. Когда-то это была грозная машина. Но теперь, когда огневая мощь пехотинца превышала суммарную огневую мощь отделения пехоты времён тех БМП, этот аппарат был просто смешон! Выстрел из подствольника в старичка БМП, и он исчез в клубах дыма и огня!

Они приблизились к лестнице, и Ион скомандовал:

– Ты и ты – смотрите вверх, на срез крыши, сметаете всех, кто появится! Остальные – за мной!

Он первым полез по лестнице – не потому что хотел кого-то убивать, и не потому что жаждал стать героем! А потому что не желал смерти никому из тех, кто шёл с ним! Он так решил.

Он ещё не знал, что этот бой для него почти закончился…

Стоило ему подняться к кромке крыши и запустить свою левую руку на срез верхнего стенового блока, как вдруг кто-то свирепо шарахнул его ломом (как показалось ему) по кисти руки! И всё исчезло для него…

* * *

Появился свет. Это походило на то, что с ним уже было…

И больно было также. И страшно было узнать, что от тебя осталось…

Он почти сразу вспомнил последние секунды перед тьмой, накрывшей его в этот раз. А вспомнив, он попытался понять: что с левой рукой? А она не откликалась. Кое-как приподняв чугунную голову от госпитальной подушки, Ион увидел… Вернее – не увидел! Не увидел своей левой руки – её не было! Ничего не было ниже локтевого сгиба…

Ощущение впадения в штопор повторилось: всё вокруг закружилось и завертелось со страшным ускорением! От этого жуткого вращения, сильно затошнило, и рвота начала выворачивать его! Раз-другой-третий… а ничего существенного и не вылетело – в бой ходят голодными.

– Так-так, – сказал кто-то рядом, – приходит в себя. И тошнота его – от сотрясения мозга. Жить будешь, воин! Сейчас покормим тебя – внутривенно пока, через два часа, если сможем – через желудок, и – спать, спать, спать – так доктор прописал…

* * *