Стивен Хокинг. Жизнь среди звезд

Эррол Моррис собирался построить фильм на цикле интервью и снял гораздо больше материала, чем вошло в окончательную версию. Затем, сократив интервью чуть ли не вдвое, он начал конструировать видеоряд, который должен был сопровождать избранные отрывки. На первом этапе проекта исследователи составили список друзей, родных и коллег Хокинга со всего мира, которых можно было бы заинтересовать участием в проекте. Но вскоре они, к своему удивлению, обнаружили, что соглашаются далеко не все.

Хикман полагает, что в Кембридже принято относиться к прессе с некоторой настороженностью. Как и Питер Гуззарди, он думает, что некоторым ученикам Хокинга, как и его коллегам старшего возраста, претит мысль об упрощенном изложении серьезных научных работ. Кроме того он заметил, что несмотря на бешеный успех «Краткой истории времени», в определенных кругах идея коммерческого фильма об открытиях Хокинга вызывала единодушный отпор. «Кембриджский университет – весьма тесное сообщество, – говорил он. – Постоянно ощущается соперничество, зависть, недоброжелательность. Хотя мы никак не ограничивали темы для интервью (рассказывай о чем угодно, хоть о том, что было на завтрак), чувство было такое, будто нас уже показывают в новостях на весь мир».

Однако, к счастью для продюсеров, тех, кому было интересно поучаствовать в съемках, оказалось гораздо больше, чем страдавших манией преследования и считавших, будто их склоняют к чему-то нехорошему.

В январе 1990 года звуковые киносъемочные павильоны компании «Elstree Studios» были полностью забронированы на две недели. Первыми туда пришли декораторы. По мысли Морриса, декоратор должен был знать имя интервьюируемого и в общих чертах понимать, в каких тот отношениях с Хокингом, после чего дизайнер для каждого создаст декорации, в которых будут снимать интервью. Иногда декорации не имели к теме никакого отношения, иногда удавалось угадать, о чем пойдет речь на интервью. Поскольку интервью должны были быть импровизированными, Моррис обычно говорил собеседнику: «Знаете, я не понимаю, с чего начать интервью. Может быть, просто расскажете мне что-нибудь?» У него есть так называемое «правило двух минут»: «Дай человеку две минуты, и он тебе покажет, какой он чокнутый».

Для «Краткой истории времени» за 13 дней в «Elstree» провели свыше 30 интервью в 33 разных декорациях. В числе интервьюируемых были и Деннис Сиама, и доктор Роберт Берман, и Изабель Хокинг, и школьные и студенческие друзья, и сотрудники кафедры прикладной математики и теоретической физики, в том числе Гари Гиббонс. Но главной звездой был, конечно, сам Стивен Хокинг.

Поэтому и самой сложной декорацией в «Elstree» за две недели съемок была реконструкция кабинета Хокинга на кафедре прикладной математики и теоретической физики. Художники не жалели сил, чтобы воссоздать его до мельчайших деталей. Моррис относился к мелочам так внимательно, что Хокинг даже посмеивался: «Не понимаю, зачем было так стараться, ведь почти никто не заметил бы разницы»,[128] – говорил он.

Моррис спросил у Хокинга, почему тот стал поклонником Мэрилин Монро. Хокинг с улыбкой ответил, что когда-то ему очень понравился фильм «В джазе только девушки», и после этого родные и близкие по любому случаю дарили ему сувениры с Мэрилин: Люси и секретарша – плакаты, Тимоти – сумку с портретом Мэрилин, Джейн – полотенце. «Такая вот супермодель Вселенной»,[129] – пошутил он.

Кроме того Моррис настоял на том, чтобы декораторы сделали точную копию кресла Хокинга – вплоть до последней циферки на номерном знаке: он хотел снимать ее в те моменты, когда в реальности оператор не мог поймать нужный ракурс. При помощи макрокиносъемки он получал сверхкрупные планы хромированных деталей и кожаной обивки, которыми заполнял картинку под закадровый голос интервьюируемого. По словам Хикмана, дом, где вырос Хокинг – номер 14 по Хиллсайд-роуд – был воспроизведен до последнего кирпичика.

Самого Хокинга снимали на фоне синего экрана, чтобы потом спроецировать изображение на любой фон по замыслу режиссера. Поначалу продюсеры хотели, чтобы самое важное в фильме Хокинг рассказал сам – через синтезатор голоса. Однако вскоре стало понято, что когда механический голос пускают за кадром, его резковатый тембр вскоре начинает раздражать. Поэтому Моррис передумал, и зритель слышит голос Хокинга, только когда тот действительно говорит в камеру. А съемки на фоне синего экрана обеспечили режиссеру невероятную гибкость. «Я могу поместить Стивена Хокинга туда, где ему уютнее всего – не в реальную обстановку, а в мир воображения»,[130] – говорил Моррис.

А вот чего зритель не видит – так это астронавтов, падающих в черную дыру, и прочих научно-популярных штампов. Как подчеркивает Хикман: «Черную дыру все равно никто не видел, насколько мы знаем, это объекты чисто теоретические. А тема этого фильма – воображаемые миры».