Стимпанк!

Но сначала ей пришлось съездить в Чаттанугу, в секонд-хенд. И не какой-нибудь, а вполне определенный. Летним людям, видите ли, срочно понадобились туфли в блестках, подержанный DVD-плеер, старое седло и все купальники, сколько она сможет найти. Магазин и бензин разом сожрали семьдесят долларов из тех, что оставил ей папа – р-р-раз, и не бывало! А еще машина, как оказалось, все эти дни стояла с включенными фарами, хотя папа клялся, что все выключил. Хорошо еще день был не учебный. В школе не всегда легко объяснить, что, извините, ты должна идти, потому что голосам в голове вдруг понадобилось седло.

Но она со всем справилась и приволокла в большой дом кучу хлама. Сама, лишний раз таскать с собой Офелию не было никакого смысла.

Потерянный айпод лежал прямо перед дверью – той самой, которую Офелии велели не открывать.

– Смотри, что они тебе передали, – сказала Фран.

– Ой, это же мой айпод! Это они с ним сделали?!

Плеер оказался несколько тяжелее, чем был. Вместо розового силиконового чехла на нем красовался ореховый, деревянный, с инкрустацией в виде черной с золотом фигурки.

– Стрекоза! – воскликнула Офелия.

– Змеиный доктор! Так мой папа их зовет.

– Они это для меня сделали?

– Ну, если бы ты там, скажем, джинсовую куртку забыла, они бы тебе ее сплошь вышили блестками. Не любят, когда что-то валяется просто так.

– Круто! – сказала Офелия. – Хотя мама ни за что не поверит, что я это в магазине купила.

– Главное не бери с собой ничего металлического. Никаких сережек или ключей от машины. А то проснешься, а они их расплавили и отковали взамен кукольные доспехи или еще что-нибудь.

Офелия вывернула карманы на кухонный стол и вынула колечки из ушей.

– Я это все тут оставлю, можно?

– Конечно.

– Тогда я готова.

– Ну, пошли. Если тебе еще что-нибудь интересно, я по дороге расскажу.

Там, где тропа пересекала речку, они разулись. В холодной воде еще чувствовался талый снег.

– У меня такое чувство, что надо бы принести хозяйке подарок, – сказала Офелия.

– Набери им букет диких цветов, – отозвалась Фран. – На самом деле они и дорожной падали не меньше обрадуются.

– Чему? Падалицам? – не поняла Офелия.

– Зверью, сбитому машиной на дороге, – пояснила Фран. – Но и падалицы тоже сойдут.

Офелия покрутила колесико айпода.

– Тут теперь песни, которых раньше не было, – удивилась она.

– Они и музыку тоже любят. Им нравится, когда я пою.

– А что ты там говорила про поехать в Сан-Франциско и петь на улице? Даже представить себе не могу, каково это.

– Мне это явно не светит, – сказала Фран, – но отчего же не представить. Ничего особенного, жизнь как жизнь.

– Я серьезно! Может, тебе не придется делать тут все одной. Мы можем подождать, пока тебе станет не в напряг, пока ты сможешь мне достаточно доверять и поглядеть, вдруг они разрешат мне какое-то время позаботиться о них.

– А вот этого уже я не могу себе представить. Ладно, обсудим на обратном пути.

Когда они добрались до дома, на зеленой лужайке паслись олени. Живое и мертвое деревья были облиты последним закатным светом. Со стропил веранды жемчужными бусами свисали китайские фонарики.

– К дому всегда надо идти между деревьями, – наставительно сказала Фран. – Прямо по тропинке. Иначе ты к нему и близко подойти не сможешь. И я всегда хожу через заднюю дверь.

– Ох, Фран! Это все прямо как во сне.

– Я понимаю, о чем ты. Но вообще-то тут все реально.

Она постучалась в заднюю дверь. БУДЬ ХРАБР. БУДЬ ХРАБР.

– Это снова я. И моя подруга Офелия. Та, что айпод посеяла.

Краем глаза она увидала, что Офелия уже разинула рот.

– Нет! Не говори этого! Они не любят, когда их благодарят. У них аллергия на это слово.

– А! – сказала Офелия. – О’кей.

– Короче, входи. Mi casa es su casa[12]. Я тебе устрою экскурсию по дому.

Они переступили порог – Фран первая.

– На задах есть комната с насосом, там я стираю и мою. Есть большая старая каменная печь для готовки; есть свинарник, хотя непонятно зачем, мяса они не едят. Но тебе это, скорее всего, будет без надобности.

– А в этой комнате что? – спросила Офелия.

– Ну, прежде всего горы всякого барахла. Им просто нравится его копить. А еще, я думаю, у них там Королева.

– Королева?

– Это я ее так называю. Ну, знаешь, как в пчелином улье есть королева и все рабочие пчелы ей служат. Мне кажется, она живет здесь. Она большая и не особенно симпатичная. Они все время бегают туда и обратно с едой для нее. По-моему, она еще не совсем взрослая. Я все думаю про то, что сказала мама, – почему летний народ выслали с родины… Пчелы ведь тоже так делают. Когда в улье больше одной королевы, молодая отделяется и образует новый рой.

– Правда? – заволновалась Офелия. – Звучит как-то пугающе.

– Пугаться смысла нет, – успокоила ее Фран. – Просто здесь оно – так. Я ко всем этим странностям уже привыкла. Кроме того, в этой комнате мой папа добывает спиртное, и она ему ничего не делает. У них здесь что-то вроде винокурни, и он время от времени – когда не чувствует прилива религиозности – залезает туда и тащит по чуть-чуть. Оно у них сладкое и очень забористое.