Стихотворения. Рассказы. Пьесы

Сидим кружком и ждем зари,
Как басурмане и дикари.
Снег ломит кости, как болесть,
Снег хочет к нам в нутро залезть.
Войди к нам, снег, без лишних слов:
Не для тебя небесный кров.

3

Мы нынче гоним самогон,
И он горяч, как сам огонь,
Нам станет легче и теплей.
Гуляет зверь среди полей.
Войди к нам и ты, бездомный зверь,
У нас для всех открыта дверь.

4

Лохмотья сунем мы в очаг,
Огонь согреет нас, бедняг,
Но только эта ночь пройдет,
Нам руки холодом сведет.
Входи к нам ветер, уже рассвет,
Ведь и у тебя отчизны нет.

1923

На смерть преступника Перевод Д. Самойлова

1

Слышу я: скончался тот преступник.
И когда совсем закоченел он,
Оттащили в «погреб без приступок»,
И осталось все, как прежде, в целом:
Умер только лишь один преступник,
А не все, кто занят мокрым делом.

2

Мы освободились от бандита,
Слышу я, и не нужна здесь жалость,
Ведь немало было им убито.
Ничего добавить не осталось.
Нет на свете этого бандита.
Впрочем, знаю: много их осталось.

Я ничего не имею против Александра Перевод В. Куприянова

Тимур^{14}, я слышал, приложил немало усилий, чтобы завоевать мир.
Мне его не понять:
Чуть-чуть водки — и мира как не бывало.
Я ничего не имею против Александра^{15}.
Только
Я встречал и таких людей,
Что казалось весьма удивительным,
Весьма достойным вашего удивления,
Как они
Вообще живы.
Великие люди выделяют слишком много пота.
Все это доказывает лишь одно:
Что они не могли оставаться одни,
Курить,
Пить
И так далее.
Они были, наверное, слишком убоги,
Если им недостаточно было
Просто пойти к женщине.

Гордиев узел Перевод Е. Эткинда

1

Когда Македонец
Рассек узел мечом,
Они вечером в Гордионе^{16}
Назвали его «рабом
Своей славы».
Ибо узел их был
Одним из простейших чудес света,
Искусным изделием человека, чей мозг
 (Хитроумнейший в мире!) не сумел
Оставить по себе ничего, как только
Двадцать вервий, затейливо спутанных — для того,
Чтобы распутала их
Самая ловкая в мире
Рука, которая в ловкости не уступала
Другой — завязавшей узел. Наверное, тот, завязавший,
Собирался потом развязать,
Сам развязать, но ему,
К сожаленью, хватило всей жизни лишь на одно —
На завязыванье узла.
Достаточно было секунды,
Чтобы его разрубить.
О том, кто его разрубил,
Говорили, что это
Был еще лучший из всех его поступков,
Самый дешевый и самый безвредный.
Справедливо, что тот, неизвестный,
Который свершил лишь полдела
 (Как все, что творит божество),
Не оставил потомству
Имени своего,
Зато грубиян-разрушитель
Должен был, словно по приказу небес,
Назвать свое имя и лик свой явить полумиру.

2