Стихотворения

                     Морозная заря качается над лесом,
                     И больше потерять не страшно никого:
                     Сосновый гроб давно томится под навесом —
                     Как первые цветы, всегда на одного.

                     От пепельных берез до вечномертвой хвои
                     Земля скопила яд в бестрепетной игле;
                     Не прикасайся к ней – она готова к бою:
                     Вобьет тебе кутак и заточит в скале.

                     Ни стих державинский, ни сталинские руны,
                     Ни падающий снег у нас над головой,
                     Не объяснили нам, пока мы были юны,
                     Что эта часть земли оставлена Тобой.

                     Ладони распахни – с них бабочка взовьется,
                     Навек огранена в гранитный лед.
                     Застывший водопад набухнет и взорвется.
                     Полуночный Гаспар непрошеным войдет.

1997

«Этой ночью все деревья спешат раздеться…»

Этой ночью все деревья спешат раздеться,
Догадываясь что лета больше не будет.
В перевернутой банке свечным огарком лучится детство,
Да брусника манит укусом под левой грудью.
Вечор, ты помнишь, нам Афродита пела
Про обретение новой – ледовой – плоти,
А нынче снова грохочет белая пена,
И птицы, прощаясь, пляшут в водовороте.
Не сомневаясь, что лета больше не будет,
Не бойся и выпей осень из белой фляги —
Это только кровь моросит из раны под грудью
И падает спелой брусникой на белый ягель.
Это птицы, крича, на юг улетают – знают,
Рыбы знают и лезут в омут,
Облетевшие листья в предутренний лед вмерзают,
К полудню он снова тает, и листья тонут.
Нам не надо рожать детей, а если придется,
Посади их в лодку: они научатся плавать;
Белый свет повернется, вряд ли кто-то вернется,
Но по ним уже некому будет плакать.
Им в каждом камне вырыт шум водопада,
Им ягель на плечи ляжет белой периной,
Не оглядывайся: нам уже ничего не надо.
Мы входим в новый ледниковый период.

1997

«Когда на море падет лимонно-желтый закат…»

…Смерть! Где твое жало?

Иоанн Златоуст