Стихотворения. 1943 – 1997

Стихотворения 1943 – 1997

Родословная

Отец мой – Михл Айзенштадт – был всех глупей в местечке.
Он утверждал, что есть душа у волка и овечки.

Он утверждал, что есть душа у комара и мухи.
И не спеша он надевал потрепанные брюки.

Когда еврею в поле жаль подбитого галчонка,
Ему лавчонка не нужна, зачем ему лавчонка?..

И мой отец не торговал – не путал счета в сдаче…
Он черный хлеб свой добывал трудом рабочей клячи.

– О, эта черная страда бесценных хлебных крошек!..
…Отец стоит в углу двора и робко кормит кошек.

И незаметно он ногой выделывает танец.
И на него взирает гой, веселый оборванец.

– «Ах, Мишка – „Михеле дер нар“ – какой же ты убогий!»
Отец имел особый дар быть избранным у Бога.

Отец имел во всех делах одну примету – совесть.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
…Вот так она и родилась, моя святая повесть.

* * *

Сколько лет нам, Господь?.. Век за веком с тобой мы стареем…
Помню, как на рассвете, на въезде в Иерусалим,
Я беседовал долго со странствующим иудеем,
А потом оказалось – беседовал с Богом самим.

Это было давно – я тогда был подростком безусым,
Был простым пастухом и овец по нагориям пас,
И таким мне казалось прекрасным лицо Иисуса,
Что не мог отвести от него я восторженных глаз.

А потом до меня доходили тревожные вести,
Что распят мой Господь, обучавший весь мир доброте,
Но из мертвых воскрес – и опять во вселенной мы вместе,
Те же камни и тропы, и овцы на взгорьях всё те.

Вот и стали мы оба с тобой, мой Господь, стариками,
Мы познали судьбу, мы в гробу побывали не раз
И устало садимся на тот же пастушеский камень,
И с тебя не свожу я, как прежде, восторженных глаз.

Жизнь

Отдаешь свои волосы парикмахеру,
Отдаешь глаза – постыдным зрелищам,
Нос – скверным запахам,
Рот – дрянной пище, –
Отдаешь свое детство попечительству идиотов,
Лучшие часы отрочества – грязной казарме школы,
Отдаешь юность – спорам с прорвой микроцефалов,
И любовь – благородную любовь – женщине, мечтающей… о следующем,
Отдаешь свою зрелость службе – этому серому чудовищу
                    с тусклыми глазами и механически закрывающимся ртом –
И гаснут глаза твои,
Седеют волосы,
Изощренный нос принимает форму дремлющего извозчика,
Грубеет рот,
И душу (печальницу-душу) погружаешь в омут будней –
Тьфу ты, черт, я, кажется, отдал всю свою жизнь?!

1944

* * *