Стихотворения (1927)

Стекались
                в рассвете
                                 раненько-раненько,
толпились по десять,
                                   сходились по сто.
Зрачками глаз
                       и зрачками браунингов
глядели
             из-за разведенных мостов.
И вот
         берем
                   кто нож,
                                кто камень,
дыша,
          крича,
                    бежа.
Пугаем
            дома,
                     ощетинясь штыками,
железным обличьем ежа.
И каждое слово
                         и каждую фразу,
таимую молча
                       и шепотом,
выпаливаем
                    сразу,
в упор,
           наотмашь,
                            оптом.
— Куда
            нашу кровь
                              и пот наш деваете?
Теперь усмирите!
                            Чёрта!
За войны,
                за голод,
                              за грязь издевательств —
мы
     требуем отчета! —
И бросили
                 царскому городу
плевки
           и удары
                        в морду.
И с неба
              будто
                        окурок на пол —
ободранный орел
                            подбитый пал,
и по его когтям,
                         по перьям
                                         и по лапам
идет
       единого сменившая
                                       толпа.
Толпа плывет
                      и вновь
                                  садится на мель,
и вновь плывет,
                         русло
                                  меж камня вырыв.
«Вихри враждебные веют над нами…»
«Отречемся от старого мира…»
Знамена несут,
                        несут
                                 и несут.
В руках,
             в сердцах
                             и в петлицах — ало.
Но город — вперед,
                               но город —
                                                 не сыт,
но городу
               и этого мало.
Потом
           постепенно
пришла степенность…

Порозовел
                 постепенно
                                   февраль,
и ветер стихнул резкий.
И влез
           на трон
                       соглашатель и враль
под титулом:
                     «Мы —
                                 Керенский».
Но мы
          ответили,
                          гневом дыша:
— Обратно
                  земной
                              не завертится шар.
Слова
          переделаем в дело! —
И мы
        дошли,
                   в Октябре заверша
то,
    что февраль не доделал.

КОРОНА И КЕПКА