Стихея

Он дернулся и перевел на нее взгляд. Глаза казались прожженными в бумаге дырами. Мари и Ноэль смотрели друг на друга. Минута, две, три… Им не нужны были слова. Притяжение, которое раньше магнитом вело ее к этому парню, растворилось вместе с проклятьем. Эллиот зря переживал – Мари больше не чувствовала к Уильяму ничего, кроме горечи. Как и он к ней.

– Ты вспомнил. – Она не спрашивала.

– Я думал, это моя бессмертная, бесконечная жизнь, мое наказание, – заговорил он и вновь перевел взгляд на потолок. – А на деле это лишь агония иллюзий, которой ты подвергала мою душу на протяжении более трех сотен лет. Я ведь так любил тебя. – Его голос сорвался на хрип. – В каждой из этих вымышленных жизней я любил тебя больше целого мира. Порой так сильно, что даже убивал… тебя. Но ты заставляла меня переживать боль утраты, вновь и вновь. Той самой, которую я заставил пережить тебя, когда отправил Камиллу на костер.

– Она была моей сестрой.

– Она была ведьмой. Как и ты. – Уильям закрыл глаза. – Ты когда-нибудь думала, что если бы я знал правду с самого начала, то никогда бы не полюбил тебя?

Мари судорожно вздохнула:

– Постоянно. Каждый миг встречи Мелиссы и Ноэля.

– И поэтому молчала.

– Я любила тебя, хотела быть с тобой. И не думала, что в итоге нашу любовь погубит твоя ревность.

Уильям усмехнулся и осторожно сел на кровати. Его бледная кожа покрылась мурашками от холода, но он не спешил одеваться. Кажется, он ничего не чувствовал. Не замечал.

Нашу любовь погубила твоя ложь. Если так подумать, мы с самого начала были обречены. – Он усмехнулся. – Я приревновал. Но если бы ты и Камилла были людьми, ничего бы не случилось. Мы бы помирились и прожили обычную жизнь обычных людей. – Он протер лицо ладонями. – Но ты и в этой жизни ведьма, не так ли? Это твой рок, твоя награда и твое проклятье. А я стал очередным глупцом, который влюбился в Стихею. Люциус оказался умнее, он держал свои чувства при себе. – Уильям говорил и говорил, словно хотел выговориться за десятилетия обмана. – Но ты лгала мне. И лишь сейчас, в этом перерождении я стал свободен. Ведь так?

Он вновь бросил на нее молящий взгляд, и Мари почувствовала себя последней мразью на свете.

– Да, – только и смогла выдохнуть она.

Слова душили ее, но она молчала. Потом, не сейчас, она выплеснет боль и дышать станет легче. И она будет жить, как жила раньше все свои жизни. Ведь, в отличие от Ноэля, чья агония происходила лишь в Чистилище, она каждый раз совершала реальные ошибки и платила настоящую цену.

– Айви мертва, – продолжил Уильям. – Ее сожгли ведьмы?

– Призраки ведьм.

Мари устало прислонилась к закрытой двери.

– Кольцо мести замкнулось. Теперь сжигают людей. Невинных людей.

– Она не должна была погибнуть! – вскинулась Мари. Еще одна ошибка, за которую придется платить. – И я это исправлю.

Как? Воскресишь бедную девочку? Мы с тобой виноваты в ее смерти, Мари. Тебе нужно научиться смирению. Но победить саму смерть не в силах даже Стихея.

– Ты ошибаешься. – Мари выпрямилась и поджала губы. – Еще не поздно вернуть Айви. Но ты прав… Вернется лишь ее душа. Она станет ведьмой.

Обречешь ее на столь незавидную участь? – ухмыльнулся Уильям и встал. Он подошел ближе, и Мари сумела разглядеть покрасневшие белки глаз. – А ты жестока.

– Быть ведьмой – это дар. Нужно гордиться тем, кто ты есть, а не пытаться обмануть себя и других.

– Красивые слова, Мари, красивые слова…

Их разговор прервали громкие хлопки дверью внизу и шумные голоса студентов:

– Народ, короче, это все правда! – донеслось до них.

Мари нахмурилась и приоткрыла двери:

– Профессора Эттвуд убили, прикиньте! – продолжал гнусавить ввалившийся в дом парень. – Этой ночью. Вырезали сердце.

– Ты гонишь!

– Да уже весь интернет пестрит новостями, – возмутился парень. – Это не фейки!

Мари с Уильямом переглянулись. Его лицо исказил мимолетный страх:

– Ингрид убили?

На секунду Мари прикрыла глаза, собираясь с мыслями:

– Неужели ее убила Несса? Нет, она не могла… Или могла? Я же велела ей уйти. Но она так одержима местью и желанием вернуть город, – прошептала она.

– Еще одна ведьма в Вэйланде?

Мари задержала взгляд на Уильяме:

– Вэйланд – город ведьм. Скоро так и будет. Но для этого не нужно проливать кровь. Хотя не все это понимают. Мне надо идти. – Она ступила за порог комнаты, но тут же остановилась.

Они снова посмотрели друг на друга. Прощаясь.

– Ты и правда свободен, Ноэль.

– И что мне теперь делать? – Он пожал плечами.

Мари слегка улыбнулась и прикоснулась к его щеке. Щетина уколола кончики пальцев.

– Жить. И никогда, никогда не любить ведьму.

Когда Мари вырвалась из душного дома, по щекам потекли слезы. Вместе с ними из груди вырвались стихи, которые до этого звенели в висках: