Стиг Ларссон: человек, который играл с огнем

Вернувшись в Стокгольм, они решили поделиться гипотезой с кем-нибудь, обладающим необходимым скептицизмом и кому Стиг мог доверять в оценке. С Анной-Леной Лодениус Стиг познакомился недавно, но уже понял, как хорошо они дополняют друг друга. Анна-Лена только что закончила изучать журналистику, но уже выбрала специализацию: изучение групп, объединенных ксенофобией и расизмом. Она разделяла приверженность Стига борьбе против правого экстремизма, но в остальном между ними существовали большие различия. Стиг всегда пребывал в поисках, продолжая копать еще долго после того, как срок сдачи материала миновал. Анна-Лена выстраивала сюжеты так, чтобы сделать их понятными человеку со стороны. Ее целью всегда было закончить конкретный проект, а затем перейти к следующему. Стиг вычерчивал схемы связей между организациями и отдельными людьми, иногда основываясь только на косвенных доказательствах и чутье. Анна-Лена ставила под вопрос гипотезы и требовала фактов. Объединенные вместе, их силы были несокрушимы. Поэтому она виделась наилучшим оппонентом, на ком Стиг мог проверить убедительность своей гипотезы.

Профиль убийцы

Стокгольм, 3 августа 1988 года

Привет, Анна-Лена!

Вот тебе слегка странное письмо от человека, только что вернувшегося из отпуска. Ты, наверное, сочтешь изложенное в этом письме необоснованным и совершенно бессмысленным теоретизированием, но было бы здорово, если бы у тебя нашлось время над этим поразмыслить и если ты дашь мне знать, не возникло ли у тебя по этому поводу каких-нибудь идей.

Речь идет об убийстве Пальме. Ход моих рассуждений примерно таков. Как многие другие, я посчитал его спланированной и хорошо продуманной акцией какой-то группы ультраправых с обильным финансированием – возьми любую, они все в большей или меньшей степени на одно лицо. Было мало похоже на преступление, которое совершил безумец-одиночка, отправившийся на вечернюю прогулку с пистолетом. Но время не стоит на месте, и, по-моему, вероятность того, что в преступление была вовлечена большая группа, потихоньку уменьшается. Если бы дело обстояло так, где-нибудь уже просочилась бы какая-нибудь информация.

Гипотеза об убийце-одиночке высказывалась с самого начала, но, насколько мне известно, полиция не проявляла к ней интереса.

Хольмера слишком занимала охота на курдских заговорщиков и, отчасти, еще Европейская рабочая партия. Мы, те, кто приглядывает за правым крылом, изучали другие организации: ВАКЛ, шайку Делле Кьяйе и т. п. В отпуске я сделал лишь предположение и отпустил свое воображение с узды.

Допустим, мы ошибаемся и все дело и вправду в психопате-одиночке или в очень маленькой группе из двух-трех человек. Как мы можем вычислить его или их?

Мы с Эвой поговорили об этом как-то вечером и попытались набросать портрет убийцы. Не задаваясь вопросом, куда он побежал после того, как поднялся по ступенькам на Туннельсгатан, мы спрашивали себя: откуда он взялся? Что мы можем о нем знать?

И пришли к следующему: