Стезя смерти

— Ведь вы сами видели, как Рената похожа на нашу Гретхен, верно? На том и зиждились ваши действия. К слову — сознайтесь, майстер инквизитор, вы ведь сами придушили несчастную, чтобы свалить на нее обвинение; ведь так?

— Кажется, Маргарет велела вам уйти, — с расстановкой проговорил Курт; герцог удивленно округлил глаза:

— Как! Вам не интересно дослушать о том, насколько тесные отношения были у вашей возлюбленной с ее внебрачной сестрой?.. Изумительная терпимость! А ведь лет тридцать назад за одно лишь это можно было пойти на костер, если я не ошибаюсь… Не тревожьтесь, майстер инквизитор, я уже получил то, что мне было нужно, и сейчас удалюсь. И — напоследок — еще одно: не сверкайте глазами, юноша, она не позволит вам причинить мне вред. Знаете, почему? Она девочка, но умная девочка и, что бы вам ни говорила, практичная. Если что-то со мною случится, ей не достанется ни единой травинки из моего имения, ни единой медной ложечки, ни одной монетки, и покровительства курфюрста, к слову, она также лишится, утратив при том титул и имение, сохраненные единственно лишь моими стараниями. А ей этого ужас как не хочется; верно, милая? — не оборачиваясь к племяннице, чуть повысил голос тот; Маргарет поджала губы. — До встречи, Гретхен.

— Убирайся, — не поднимая взгляда, повторила та.

Когда дверь закрылась за спиной фон Аусхазена — до противного аккуратно и спокойно — Курт развернулся, сжав кулак и сделав шаг к Маргарет; она стояла молча, тоже стиснув тонкие пальцы и глядя в пол.

— И что же он получил? — уточнил Курт; та вскинула голову.

— Не смей. — Маргарет говорила тихо, через силу. — Неужели ты не видишь — он осознал, что теперь я не одна, что теперь есть ты, и желает разбить нас! Неужели не понимаешь…

— Понимаю, — оборвал он. — Теперь я понимаю все. Ни к одному из твоих поклонников ты попросту не могла испытывать ничего, потому что весь род мужской для тебя одинаков — каждый для тебя никто, пустое место. И это в лучшем случае.

— Тебя так взволновало то, что он сказал о Ренате?

— Нет, — фыркнул он зло. — На это мне наплевать; не хватало еще убиваться ревностью к женщине, тем более — мертвой.

Маргарет помрачнела, отвернувшись:

— Ты не слишком обходителен.

— Как и ты, — отозвался Курт хмуро. — Значит, в этом все дело, Маргарет?

— Снова применяешь на мне свои навыки? — с внезапным ожесточением произнесла та. — Я знаю наперед все, что ты скажешь, мой милый. Ты скажешь мне, что у меня «однобокий взгляд на мир из-за переживания, состоявшегося в детстве», что я переношу «на всех черты одного человека»… Я не получала уроков психологии от наставников Конгрегации, но кое-что и я знаю. И не смей укорять меня или жалеть.

— Значит, я прав?

— В чем? В том, что женское общество предпочла мужскому? В том, что я не разделяю преклонения большего числа женщин перед «сильным полом»? Что не согласна с вашим господством в этом мире? Что в каждом из вас вижу противника? Скажешь, у меня на это нет оснований? «Женщина — лишь несовершенное животное»; «женщина скверна по своей природе»; «мир страдает из-за женской злобы»; «вид женщины красив, прикосновение противно»… Продолжить?

— Я продолжу сам, — возразил Курт. — Ты не завершила цитату. «Сношение с ней приносит смерть».

— Не для тебя. И, раз уж об этом речь, — не мы в том виноваты. Отвечаем, как можем. Чего еще вы хотите ждать от женщины — покорности в ответ на ваши хозяйские замашки? Когда ты начинал свое дознание, ты ведь справлялся обо мне у студентов, что со мною общались, верно? Убеждена, что знаю, как они отзывались обо мне. Если выразить все их комплименты кратко: «Поразительно: женщина, а думает!» Для них сказать такое настолько естественно, что никто из них не счел оскорблением заявлять мне нечто подобное в лицо; и считалось, что они мне польстили! Умная женщина, способная поддержать разговор, — нечто небывалое, точно говорящая лошадь. Нам возбраняют учиться, а после пренебрежительно отзываются о нашем разуме; нас содержат под замком, ограждая от внешнего мира, а после смеются над нашей слабостью; история девицы, падающей в обморок при виде мыши, — это уже устоявшееся присловье… Любые отношения мужчины и женщины — это торг, и никакие высокие слова не меняют правды; а правда такова: мужчина старается купить подешевле, а женщина — продать подороже. Даже хуже — это словно осада города во время войны, когда сдача неминуема, но прежде, чем открыть ворота победителю, будущему хозяину, надо вытребовать себе как можно больше привилегий и вольностей. И к такому порядку вещей нас приучают с детства!

— Этим тебя прельстил твой таинственный наставник? — уловив мгновенное затишье в потоке ее гневной речи, спросил Курт. — Конкуренцией наравне с мужчинами? Равным отношением без поблажек и снисходительности?

— Что тебя так встревожило? — чуть сбавив злость в голосе, отозвалась Маргарет. — Я тоже могу блеснуть своими познаниями в тайнах человеческой души и сказать, что все твои проповеди — это заурядный страх за собственную шкуру.