Стервы

— Я не смог не обратить на вас внимания даже с противоположного конца зала, — проговорил он, одновременно подзывая Лейфа. — Мне — как обычно, а куколке сделай что-нибудь фирменное.

Вблизи он выглядел моложе, чем показался ей издалека, — лет двадцати с небольшим. Лоррен инстинктивно притягивала его экзотичность, он так не похож был на привычных ей мальчишек-старшеклассников. У этого юноши были коротко стриженные черные волосы и темные глаза, полускрытые густыми черными бровями. Широкий рот, тонкие губы, в которых зажата сигара, отчего казалось, что он все время чему-то усмехается — впрочем, это придавало ему сексуальности. Мало того, он был одет в классический гангстерский прикид: безукоризненно сшитый серый костюм, широкий темно-синий галстук, серебряные запонки.

— И на что же вы обратили внимание? — В это время бармен поставил перед ней коктейль розового цвета. Теперь у Лоррен были целых два бокала. Она взяла один из них и отхлебнула немного.

— На то, что вы отличаетесь от других девушек. У вас волосы как вороново крыло и глаза, как у ворона, — ответил незнакомец и вытер своим платком капельку коктейля, скатившуюся по подбородку Лоррен. — Вы похожи на хищную черную птицу.

Он сразу же понравился Лоррен, понравился тот грозный образ, который он нарисовал, понравилось прикосновение его шершавого пальца к ее подбородку. Она не совсем понимала, к чему он клонит, но не все ли равно? Она тоже умеет быть смелой; незнакомые мужчины находят ее интересной. И к черту Маркуса Истмена.

Она хотела продолжить беседу, как вдруг краем глаза увидела предмет своих поисков: в дальнем углу клуба Глория беседовала с чернокожим пианистом из джаза, едва не льнула к нему.

С каких это пор, интересно, Глория перестала доверять Лоррен свои секреты? Ведь Лоррен неизменно была их надежной хранительницей! Они всегда рассказывали друг дружке абсолютно все — ну, до последнего времени, пока Глория не стала отдаляться, готовясь к свадьбе с этим надутым типом. А теперь она стала вести двойную жизнь отдельно от Лоррен! Может, и Маркус выскочит откуда-нибудь из стены? Она не могла постичь смысл того, что видела, но никогда еще ее так не предавали.

Впрочем, наблюдая за Глорией и Джеромом, Лоррен стала замечать и кое-что другое: как изгибается тело Глории, стремясь к собеседнику; как оба они не сводят глаз друг с друга, будто и нет в зале никого больше. Что-то было между ними такое… такое… сексуальное.

Да нет, бред какой-то. Даже не говоря о том, что о ее помолвке трубили все газеты. Глория вообще всегда была такой осторожной. Глория была образцом приличий. А этот музыкант — негр.

Сосед Лоррен слегка толкнул ее локтем, возвращая на грешную землю.

— Раздумываете, достоин ли я вашего внимания?

Лоррен совсем ушла в свои мысли. Теперь она огляделась вокруг, увидела потные лица мужчин, вычурные позы бунтарок, презрительную ухмылку на усатом лице бармена (кому только она адресовалась?), наконец, два пустых бокала.

— Она хочет еще выпить, — сказал бармену ее сосед.

— Извините. Мне показалось, я увидела одну знакомую — она беседует с пианистом. — Лоррен уже чувствовала легкое опьянение.

— Это вы о новой звезде нашего клуба? — Он пальцем показал на Глорию. — Девушка из деревенского церковного хора. Хорошенькая, но прямиком из фермерской хибарки. Я чуть было не купился — даже не подозревал, что у них на кукурузных полях растут такие.

— Как эта девушка? — засмеялась Лоррен. — Не суйте мне в уши бананы! Она вовсе не из… — Тут Лоррен резко прикусила язык. — Погодите, откуда она, говорите?

— Вроде, из Огайо… или из Пенсильвании. — Он пожал плечами. — Не уловил. Но я сомневаюсь, чтобы такая рафинированная девушка, как вы, была с ней знакома.

— Вы правы. С такими девушками я не знаюсь. — Лоррен чуть в обморок не падала. Глория здесь поет? У нее красивый голос, Гло станет звездой чикагских подпольных баров, в этом и сомнения нет. Но разве так справедливо? Ведь это Лоррен всегда торила дорогу, она стала первой приверженкой стиля жизни бунтарок, она шла впереди всех. А все лавры снова достаются Глории!

Стоп. Этот гангстер только что назвал Лоррен «рафинированной». Что-то в этом есть, а? Лоррен осознала, что он ее как-то странно притягивает. Не так, как Маркус, по-другому. И, если верить ему, Лоррен отнюдь не была на подхвате у далеко не столь «рафинированной» Глории. Ей даже захотелось крикнуть на весь зал: «Ты об этом знаешь, Гло?»

Лоррен приходилось признать, что те самые черты ее характера, которые порой смущали других чикагских дебютанток: дерзость, склонность называть вещи своими именами, — вероятно, прекрасно подходят для этого мира гангстеров и джина, бунтарок и джаза. Глории очень хотелось стать здесь своей, тогда как Лоррен уже была здесь своей. А разве нет?

Лоррен видела, как Глория с Джеромом исчезли за занавесом возле сцены. Э, да там происходит что-то интересное. Что-то пошло у них не так.