Стерва

– Я хочу ласкать твои губы, – говорю ей с чувством, после сразу же растворяя свой язык у нее во рту.

Я провожу им по уздечке, затем задеваю небо; наши языки сплетаются. Я прижимаю Сэм к себе ближе. Она может ощутить, как моя постепенно поднимающаяся эрекция дает о себе знать. Ее ласки принимают настойчивый характер. Она привстает, поманив меня за собой. В этот раз она сама выбирает позу. Я сажусь на постели, а Сэм своей спиной прилегает к моей груди. Я приподнимаю ее за бедра, медленно насаживая на ствол. Она цепляется руками за мои запястья, издав стон. Когда я вхожу в нее до конца, девушка откидывает голову мне на плечо, а я ладонями сжимаю ее живо вздымающуюся грудь. Перекатываю в пальцах соски, что сбивает дыхание Сэми. Я могу слышать, как она приглушенно стонет, лаская мочку моего уха. Ее стон вдруг выходит слишком громким, когда я, закружив над ее клитором, нажимаю подушкой большого пальца на центр. Она отчаянно мотает головой, делая меня просто яростным. Я увеличиваю темп движений. Наши тела сливаются воедино, я весь в ней, она вся моя.

– Ты расстанешься с ним? – учащенно дыша, выпытываю у нее, когда мы оба практически дошли до кульминации.

Мои слова создают больше напряжения, но отдаляют нас от желанного оргазма. Ее кожа на спине солоноватая от пота, и я касаюсь ее губами, облизывая, пробуя на вкус. Но толчки в ее киске такие же стремительные и энергичные. Проигнорировав удачно мой вопрос, Саманта охает, начиная хныкать от того, что пик наслаждения близок. Но я убираю палец с ее клитора, заставляя ее всхлипнуть от досады. Перевернув голову в мою сторону, она встречается со мной глазами.

– Ты расстанешься с Брисом? – повторяю с нажимом.

Она запрокидывает голову, довольствуясь моими безжалостными толчками.

– Я не люблю ее, Сэм, – говорю ей, но последние буквы выходят со свистом – ощущение в паху слишком сладостное. – Я тебя люблю, – говорить не так уж и легко, – слышишь?

Девушка кивает головой, и мне заметно, как она закусывает губу. Еще чуть-чуть. Еще немного.

– Я не женюсь на Кайе, – в след за именем блондинки из горла вырывается рык.

Мои руки окольцовывают талию Саманты плотнее.

– Я уже все решил, – твержу, убеждая женщину своей жизни.

Она протяжно стонет, и я тоже не могу удержаться от этого. Мы двигаемся быстрее, теперь целуясь так, словно это в последний раз. Мы кончаем в унисон, оставаясь одним целым. Сэми дрожит, хватаясь за заднее основание моей шеи. Этот оргазм, – как цунами. По-другому назвать я не могу то, что только что мы прочувствовали. Я аккуратно укладываю Сэми на кровать, еще с минуту оставаясь в том же положении, потому что могу видеть ее обнаженное тело отсюда. Красивое тело, принадлежащее мне.

Когда я ложусь рядом с ней, прошу о том же, что и раньше:

– Порви с Макензи, Сэм. Будь со мной. Будь моей. Ведь я всегда был твоим.

Она прикладывает ладонь к моему рту, которую я незамедлительно целую. Проводит ею мне по щеке.

– Молчи, – просит Саманта. – Просто молчи. Сейчас не время для разговоров.

Да, я не согласен с ней, но, как и в другой раз, я подчиняюсь ей, замолкая, перед этим лишь выдав самую, что ни на есть, правду:

– Мне с тобой было очень хорошо. Мне с тобой было хорошо, как в раю.

Она засыпает на моей груди, я ласкаю рукой ее спину, пропуская пальцы через пряди ее густых длинных волос. На концах ее локонов горит пожар, и он повторяется в моем сердце, возрастая во сто крат только от одного взгляда на плотно закрытые глаза Саманты. Только от того, что я просто слышу ее размеренное дыхание. Для меня это – высшая награда. Я не хочу, чтобы огонь в груди потухал. Мне нужен мой фитиль. Мне нужна Сэми.

– В твоей ладони – мое сердце. Не сжимай, – шепчу я ей, но она уже не слышит.

Глава 20

Саманта

Старая песня Чарли Пута звучит по радио, когда я ставлю тарелку со свежо сваренной кашей перед Даниэль, которая засовывает свои ручонки в карманы голубой пижамы, глядя на меня глазами, говорящими мне, что ей не по душе такой завтрак. Но я знаю, что делать в таких случаях: просто не обращать внимания на этот ее взгляд. Я пританцовываю, делая вид, что мне нет дела до того, что она не хочет есть овсяную кашу с фруктами. Между прочим, очень вкусную овсяную кашу! Через пару секунд все-таки ложка стучит о край тарелки, а потом об зубки Даниэль, когда она начинает кушать, запивая кашу банановым нектаром. Я тоже наливаю его себе в стакан, поглядывая на ее серьезное лицо, как будто моя дочь после завтрака собралась читать важную лекцию, или собирается участвовать в выборах.

Замечаю краем глаза движение в стороне гостиной. Джереми прошел в ванную. Далее Даниэль вскидывает голову наверх, потому что в дверь неожиданно звонят.

– Это снова тот странный сосед, мама? – спрашивает дочь с набитым ртом.

Я смотрю на нее, но ничего не отвечаю, прибывая в своих мыслях. Отворив дверь, я вбираю побольше воздуха в грудь, потому что кого-кого, а вот Аарона Галлахера я не ожидала увидеть на пороге своей квартиры.

– Привет, – говорит он, махнув каким-то белым пакетом. – Слышал, ночь была бурная…