Степень вины

– В сложившемся напряженном противоборстве, – комментировал диктор, – у Марии Карелли своя собственная конфронтация с обвинителем Марни Шарп. В конце допроса мисс Карелли, доведенная до отчаяния, дала отпор непрекращающимся нападкам, впечатляюще доказывая свою невиновность.

Карло обернулся к Пэйджиту:

– Она хорошо держалась.

Мальчик как будто искал подтверждения, не совсем доверяя собственным впечатлениям.

– Очень хорошо, – подтвердил Пэйджит. И погрузился в молчание. Он не мог сказать сыну, что Мария должна хорошо держаться ради того, чтобы не погибнуть, что трагедия не только в том, что суд может признать ее виновной и что при беспощадном разборе, которому будут подвергнуты показания экспертизы, улики и свидетельские показания, позиция Шарп, конечно же, сыграет свою роль. Не мог Пэйджит сказать и о том, что секреты, о которых уже знает Кэролайн Мастерс и которые ни в коем случае не должны дойти до Карло, уже нанесли Марии непоправимый моральный урон.

– Как ты думаешь, судья поверила ей? – Карло рассуждал, как завсегдатай судебных баталий, а не как любящий сын. И это было тяжело сознавать.

– Твоя мама дала ей для этого повод, – ответил Пэйджит. – Завтра утром Терри свяжется с Марси Линтон. А вечером судья Мастерс узнает, что Марк Ренсом изнасиловал молодую беззащитную женщину.

Лицо Карло озарилось надеждой – как будто это могло прибавить веры и ему.

– А после этого судья будет знать, что мама говорит правду, как ты думаешь?

– Кэролайн трудно понять. Но, конечно же, Марии будет больше веры, больше будет симпатии к ней. – Пэйджит выключил телевизор. – Трудно тебе на процессе?

Карло пожал плечами:

– В чем-то да.

Пэйджит подумал о том, что дети видят моральные проблемы совсем в ином свете, чем взрослые, которые старательно скрывают от них свои секреты и даже не позволяют догадываться об их существовании.

– Подобно большинству из нас, – проговорил он, – твоей маме было чего стыдиться в жизни. Но это вовсе не значит, что ей нельзя верить. Все женщины, имевшие дело с Марком Ренсомом, пострадали от него.

Карло тихо спросил:

– Как ты думаешь, она когда-нибудь скажет мне, что было на кассете?

Душу Пэйджита обожгло стыдом – он чувствовал себя лицемером, прикрывающимся Марией, как щитом.

– А если не скажет, ты перестанешь любить ее? Казалось, вопрос привел Карло в замешательство.

– Нет, это никак на меня не повлияет. Ни на меня, ни на наши с ней отношения.

Будем надеяться, подумал Пэйджит, что Карло никогда не узнает, сколь многое раскрывает кассета в отношениях Марии и Пэйджита, Марии и Карло; она, по существу, объясняет, почему Пэйджит растит его один.

– Вот и не думай об этом. Слушания скоро закончатся. После них, может быть, поймешь, что нельзя быть таким, как я, – слишком суровым к недостаткам других, – что судить о людях надо по тому хорошему, что в них есть, а не по тому, какие ошибки они совершают. Терри, например, способна на это.

Карло посмотрел на него с любопытством:

– Это ведь она уговорила тебя разрешить мне ходить на слушания?

– Терри?

– Угу. Сам бы ты никогда не сделал поворот на сто восемьдесят градусов после того, как сказал "нет".

Пэйджит улыбнулся:

– Да, я всегда верил, что постоянство – добродетель. Конечно же, это было из-за Терри.

Карло расплылся в ответной улыбке:

– Я знаю тебя, папа. От меня у тебя нет секретов.

Мгновение Пэйджит молчал.

– Ну, может быть, один или два, – заметил он.

Тереза Перальта сидела на диване в номере Марка Ренсома, смотрела на запачканный кровью ковер.

Было шесть тридцать, в семь она встречалась с Марси Линтон в соседнем отеле, собиралась готовить ее к следующему дню, быть может, самому важному. Но час назад она, повинуясь неясному порыву, позвонила Марни Шарп и попросила разрешения еще раз побывать в роковом номере. Шарп, судя по всему, уставшая после допроса Марии, не стала спрашивать, зачем ей это нужно, предоставляя Терри самой разбираться с этим вопросом.

Зачем же она здесь?

Кристофер Пэйджит говорил ей, что тайна кассеты – это правда, которую он никогда не хотел узнать. А это означало, что Шарп вторую кассету никогда не найдет.

Где же она?

Терри расслабленно опустила плечи и стала размышлять.

А где, кстати, кассета Линдси Колдуэлл? Если Ренсом, несмотря на обещание, не собирался ее приносить, как и вторую кассету Марии, почему же Шарп не нашла ее в Ки-Уэсте вместе с первой кассетой Карелли?

Терри встала, обводя мебель глазами.

Почему после смерти Марка Ренсома Мария ходила от стола к книжной полке, от полки к письменному столу, везде оставляя отпечатки пальцев?

Искала кассету, предположила Марни Шарп.

Это неправда, отвечала Мария, она была в шоке, слонялась по номеру бесцельно. Не понимая, где она и что делает.

Терри выдвинула один ящик стола, потом другой. Телефонная книга. Библия Гедеонского общества[40]. Больше ничего.

Ничего особенного и на книжной полке. Несколько томиков "чтива". Лишенный оригинальности, безликий набор книг, как раз для комнаты, в которой на короткое время останавливаются разные люди.

Она поймала себя на том, что рассматривает кровавое пятно.