Читаем Степан Разин. Книга вторая полностью

В последние дни возросшее разинское войско не могло все вместиться в городе. Оно стояло по обоим берегам Волги, растянувшись верст на десять. С окрестных сел и деревень подъезжали крестьянские ватажки. Крестьяне рассказывали, как они при приближении войска расправились со своими помещиками. Многие расспрашивали разинцев о Василии Усе, о его здоровье. Немало из них уже побывало в его походах, знали теперь, что Василий пошел к Разину. К разинцам шли, как к Василию, со всеми крестьянскими нуждами, звали в свои уезды, просили атаманов дать с десяток вооруженных казаков для борьбы с дворянином, который засел в своей вотчине и оборонялся. С правого берега подъезжали атаманы, желая видеть Степана, переправлялись в ладьях на левый берег, к Саратову.

Саратовские горожане, разбившись на сотни, выбирали себе атаманов. Счастливый новой победой, Разин велел заодно выбрать из саратовских жителей посланцев в Самару с вестью о том, что завтра всем войском он выйдет туда, чтобы Самара встречала его покорностью. Степан уже не страшился того, что города верховьев затворятся перед ним. Встреча в Саратове дала ему новую, еще большую уверенность.

Василий Федоров[28], беглый саратовский крестьянин, побывавший на Дону и возвратившийся с Дона с письмом Разина, быстро набрал себе крестьянское войско в пятьсот человек, сошедшихся из-под Тамбова, Пензы, с верховьев Медведицы и Хопра. Вся ватага его была конной, многие были вооружены оружием, отнятым у царских служилых людей, отправлявшихся в дворянское ополчение в Москву. Уже целый месяц они побивали дворян по дорогам и брали себе их оружие.

— Не за страх, а за совесть служили мы тебе, атаман, — сказал Федоров. — На низа мы к тебе не сходили, мыслили: и так там доволе народу. Какую службу нам далее править велишь?

Федоров озадачил Степана: до сих пор Разин считал, что к нему на службу съезжаются в его войско, а тут выходило, что ему же служат по разным далеким уездам… Может, еще и в самой Москве найдутся, что скажут: «Разину служим»… Вот тебе на!

Разин благодарил атамана за службу и велел его казакам выдать жалованье из своей казны — из напойных денег, взятых в саратовском кабаке…

— Какую нам далее службу править в уездах укажешь? — спросил Федоров. — Мыслю — на Пензу отселе пойти.

Степан вспомнил вчерашний свой разговор у костра с красавцем Максимкой, который просился в Пензу.

— Как делали, так и впредь творите: побивайте дворян по дорогам и в вотчинах, домы их жгите без всякой пощады, хлеб делите между деревень и уезды вздынайте на воевод и бояр, — сказал Разин, отпуская Василия Федорова.

«Погляжу, как станут они без казаков побивать. А может, и правду сказал тот малый! Голос народа — ведь божий голос!» — подумал Разин.

<p>ЧАСТЬ ВТОРАЯ</p><p>«МОСКВА ЗАШАТАЛАСЬ»</p><p>Дворянское ополчение</p>

Герасим Знобуша, крестьянин вотчины князя Юрия Олексиевича Долгорукого, сидел в кабаке с площадным подьячим. Уже третий день «площадная крыса» проедал собранные Герасиму на дорогу мирские деньги — жрал пироги с вязигой, с грибами, с луком и яйцами, с печенкой и — как его не разорвет! — с кашей, с капустой, пил водку и уговаривал крестьянского ходока писать челобитную своему боярину.

— Ведь, мил человек, ведь, мил человек, мы не раз уже писали всем миром. Ведь вот она, мил человек. Сам ты грамотен — чти, что боярин на отповедь нам отповедал.

Мужик достал из-за пазухи смятый, затертый, видно, по многу и многу раз читанный лист.

Кабацкий грамотей с любопытством читал: «…на боярской пашне… повсядни, в неделю по шесть ден… по нашим грехом, оскудели… не поспели посеять во благовремении, и потому, попущением божием, на наших крестьянских нивках кругом недород… рожь побило травою… пить-есть нечего, и едим траву… Повели, государь, приказным своим и старостам отпустить нас кормиться по окольным вотчинам, а на твоих, государь, винокурнях мы вовсе загинем…»

И на другом листке краткий и вразумительный боярский ответ, скрепленный крепким немилостивым словцом:

«…Какая на вас, сукины дети, там пропасть пришла, не сдохнете на боярина потрудиться. Лошадь во всю жизнь траву жрет и воза возит. А то воровство и нестатное дело, чтобы боярской работы бегать, и прикащик плутает, что вас отпустил ко мне с челобитьем».

Князь Юрий Олексиевич не соблазнялся посевами конопли и льна, не заводил прядильных и ткацких станов, ни будных майданов. Его доходом был, как и дедовским, хлеб, с той только разницей, что все свои земли он обрабатывал барщинным трудом, на который его крестьяне были должны отдавать шесть дней из недели.

Боярин продавал хлеб, а в последние годы часть хлеба стал пускать на вино. На его винокурнях, также за барщину, должны были работать все те же крестьяне. Несколько раз всем миром молили они у князя пощады, но суровый их господин был непреклонен, считая их челобитные баловством.

Перейти на страницу:

Все книги серии Степан Разин

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза