Степан Разин

В том же письме брату Пётр Прозоровский говорит — это первое упоминание о Разине в Персии: «...июля, господа, в 19 день приехал из Шамахи на Терек астраханской сын боярской Ондрей Третьяков, и в расспросе нам сказал. — Слышал де он про воровских казаков в Шамахе [Шемахе], что де они были в шахове области (в Персии. — М. Ч.), в Низовой и в Баке [Баку] и в Гиляни, и ясырю [пленных] и живота [имущества] поймали много. А живут де те воровские казаки в Куре реке и по морю розъезжают врознь для добычи, а сказывают, что де их, казаков, многие струги. Да при нём же, Ондрее, привезли в Шамаху из Низовые языка, русского человека, астараханского стрельца прозвище Ярославца. А тот де стрелец сказывал, что он де от воровских казаков, Стеньки Разина со товарыщи, ушол на лес, и де ево тезики в лесу поймали и привезли в Шамаху. А думы де воровских казаков, куды им для воровства идти, не ведает. А где ныне воровские казаки, Стенька Разин и Серешка Кривой с товарыщи, и сошлись ли они вместе, про то нам не ведомо».

Когда сошлись Разин и Кривой, неведомо и нам: одни источники говорят, что сие произошло под Тёрками, другие — под Тарками, что совсем не одно и то же. Романисты описывают дружбу двух атаманов, причём Кривого, как правило, без всяких на то оснований изображают гораздо более решительным и умным человеком, чем Разина. На самом деле о их отношениях не известно абсолютно ничего. Почему-то думается, что они были очень далеки от дружбы — два хозяина, два медведя в одной берлоге... А. Н. Сахаров:

«Кривой много пил, но не хмелел, молча слушал Разина. Зол и скрытен был Кривой, страшный был казак в бою, суетных слов не любил. На Разина он сейчас смотрел как на малого ребёнка. <...> С удивлением видел Кривой наутро после встречи совсем другого Разина. От его смутных тщеславных речей, пустых угроз не осталось и следа. Строгий, молчаливый, глазищами зыркает, распоряжается, бегом бегут казаки по первому его слову; где нужно отругает, где нужно подбодрит, сам поможет, покажет, а руки у Степана сильные, золотые, голова светлая, ясная, речь чёткая, едкая. “Да, это атаман, слов нет”, — думал про себя Кривой, и он невольно подчинялся этому общему порядку, в котором главным были слово Степана, его мысль, его дело».

В действительности никто не знает, подчинялся ли Кривой Разину, или Разин Кривому, или у них не было единого командования.

Опять пошёл слух про Азов; где-то между 7 и 14 августа (Крестьянская война. Т. 1. Док. 87) Унковский писал Ивану Прозоровскому в Астрахань:

«В нынешнем во 176-м году августа в 7 день пришёл з Дону на Царицын полонянник терской стрелец Андрюшка Дербышев, и в роспросе мне, господа, тот стрелец сказывал. — Был он де, Андрюшка, в полону в турках, в Царегороде, и ис Царягорода пришёл в Азов, а из Азова вышел на Дон в войско, в Черкаской городок нынешнем летом. И при нём де, Андрюшке, приезжали в Азов ис Кабарды и ис Тарков и из Малова Натаю черкасы и кумыки и татаровя торговые люди, и сказывали про воровских казаков, Стеньку Разина со товарыщи, что они, воровские казаки, кизылбашской Дербень город да у Тарковского Суркай шавкала [шамхала] город [Тарки] же взяли. И азовцы де, слыша про то, воровских казаков боятца и город крепят и по караулом стоят з большим опасением».

Если разинцы и брали Тарки, об этом опять-таки ничего не известно, во всяком случае торговля тамошних купцов никак не пострадала. Впрочем, деятельность купцов Разин, как правило, поощрял — казаки сами обожали торговать (и в большинстве случаев проторговывались, швыряя деньги и свой товар без счёту).

Далее в письме Унковского говорилось:

«А на Дону де в Черкаском городке атаман Корнило Яковлев атаманство здал и в новом Черкаском городке Ивану Хвастову и служилым людем на казаков являл, что де у них, казаков, непостоянство стало большое и великого государя указу чинятца непослушны, а за то де от великого государя гнев на него, Корнила. И они де, казаки, выбрали в атаманы Михаила Самаренина. (Очередная «рокировочка». — М. Ч.) А ныне пошли де из войска 400 человек казаков на Куму реку, а атаман де у тех казаков запорожский казак, Бобою зовут, а с Кумы де тем казаком будет идти на Терек...»

А по сведениям Ивана Прозоровского, на Терек ещё пришли с Дона 100 конных казаков с атаманом «Алёшкой Протокиным», а на реке Куме стояли 400 конных казаков, ожидая с Дона отряд «Алёшки Каторжного» ещё с двумя тысячами конных казаков. Алексей Каторжный — известный атаман, Алексей Протокин и Боба — малоизвестные; соединились ли они с Разиным в Персии — не выяснено. (Названное количество «две тысячи» конных казаков выглядит явным преувеличением: если бы действительно было такое большое «воровское» войско (больше, чем у самого Разина), об этом сохранились бы какие-то упоминания).