Степан Разин

Афанасий Разин воевал, в 1684 году был в плену у крымцев, его выкупили; от отца он, во всяком случае на словах, не отрекался. Год 1690-й, «расспросные речи» в Нижегородской приказной избе драгуна В. Таркова об очередных «воровских казаках» (Крестьянская война. Т. 3. Док. 314): «А Стенькин сын Разина Офонька в то время жил у Фрола ж Минаева и говорил ему, Фролу. — Я де, собрався с воровскими казаками, все крови отца своего отолью сего лета. И хотел он с ним, Фролом, ехать к Москве. И Фрол де ево с собою не взял...» В 1707 году, во время восстания донского атамана Кондратия Булавина, острогожский полковник И. Тевяшев сообщал в Разрядный приказ: «А при нём, атамане Булавине, были: один называетца полковником, прозвище Лоскут, сходец с Валуйки, про которого сказывают, что он был при Стеньке Разине лет с 7». Булавинцы тоже хотели быть «как Стенька». В 1744 году, при императрице Елизавете Петровне, Тайная канцелярия разбирала дело капитана Б. Тютчева, который в пьяном виде болтал, что Саратов — разинский город и живут в нём разинцы; разбирались всерьёз (в деле 40 листов), в итоге капитана не посадили, но в чине понизили. А ещё через 30 лет бледной тенью Разина явился Пугачёв; ну а уж потом казаков окончательно из «вольных людей» превратили в опричников, нагайками разгоняющих студенческие демонстрации. Что бы на это сказал Степан Тимофеевич, интересно?

О, разумеется, он не умер, а если и умер, то временно и отчасти. Валишевский: «Но проклятие тяготило на нём; он не мог более продолжать своих подвигов, он не мог даже умереть.

Его не хотели принять ни вода, ни земля. Он живёт вечно. Некоторые думают, что он всё ещё блуждает в населённых предместьях или дремучих лесах, помогая беглым арестантам или бродягам без паспорта. По другой версии он заключён в пещеру и там искупает свою вину. Через сто лет после его предполагаемой смерти он был узнан русскими матросами, которым удалось бежать из плена у туркменов, на берегу Каспия. Он говорил с ними и объявил, что вернётся в Россию ещё через сто лет и вновь начнёт свои подвиги. Он сдержал своё слово и назвался Емельяном Пугачёвым».

В народных легендах бессмертие Разина тоже не награда, а наказание и несчастье. «Песни и сказания о Разине и Пугачёве»: «Стенька дотронулся до кандалов разрывом-травою — кандалы спали, потом Стенька нашёл угол еде, нарисовал на стене лодку, и весла, и воду, — всё как есть, да, как известно, был колдун, сел в эту лодку и очутился на Волге. Только уж не пришлось ему больше гулять: ни Волга-матушка, ни мать сыра земля не приняли его. Нет ему смерти. Он и до сих пор жив. Одни говорят, что он бродит по городам и лесам и помогает иногда беглым и беспаспортным. Но больше говорят, что он сидит где-то в горе и мучится».

Рано или поздно он появится — так говорят поэты. А. Н. Толстой, «Суд»:

Задымятся кровию все леса и реки;
На проклятых торжищах сотворится блуд...
Мне тогда змеёныши приподнимут веки...
И узнают Разина. И настанет суд.

Максимилиан Волошин, «Стенькин суд»:

Сам судьёй на Москву ворочусь.
Рассужу, развяжу — не помилую, —
Кто хлопы, кто попы, кто паны...
Так узнаете: как пред могилою,
Так пред Стенькой все люди равны.
Мне к чему царевать да насиловать,
А чтоб равен был всякому — всяк.
Тут пойдут их, голубчиков, миловать,
Приласкают московских собак.

А вот по мнению В. Гиляровского («Стенька Разин»), возвращаться атаману нет никакого резона:

— Эх, народ! Брось эту думу.
Аль в народ не верил я?
Глянь: окрасила солому
За него здесь кровь моя.
Верил я в него когда-то
Да разверился теперь...
На словах одно — на деле
Раб душой и сердцем зверь.

Так может ли он вернуться? Страх перед таким явлением жил долго. Очень любивший (по крайней мере, на словах) русский народ М. П. Погодин писал[84]: «Не Мирабо страшен, а Емелька Пугачёв: Ледрю-Роллен со всеми коммунистами не найдёт в России приверженцев, а перед Никитою Пустосвятом разинет рот любая деревня. На сторону Маццини не перешагнёт никто, а Стенька Разин лишь кликни клич! Вот где кроется наша революция, вот откуда нам угрожает опасность, вот с какой стороны стена наша представляет пролом». И ведь примерно так и вышло в 1917 году; правда, «коллективный Разин» тогда обошёлся без участия казаков, те, напротив, пошли против власти, на краткий исторический миг вновь став бунтовщиками, но это не суть важно: времена меняются, «новый Разин» мог быть и юристом.