Степан Разин

К концу ноября произошёл постепенный перелом. Он не мог не произойти, когда у одной из сторон почти не было оружия, а в особенности — пороха. Восставших теснили повсюду, зачинщиков и тех, на кого донесли, казнили, остальные приносили повинную. Типичный пример документа (Крестьянская война. Т. 2. 4. 1. Док. 342.18 декабря 1670 года) — об участниках мятежа на Ветлуге: «Всего воровских казаков, которые били и воровали с вором с Илюшкою Ивановым, повешено 9 человек. Кнутом бит и рука отсечена левая 1 человек. Кнутом биты и пальцы у правой руки отсечены 3 человека...» Боярский сын из Воронежа Наум Севастьянов был в повстанческой армии, вернулся сам — всё равно: отрубили правую руку и левую ногу и прибили их к столбу на всеобщее обозрение. Ох, сколько же тогда повсюду ползало калек!

На Северском Донце полковник Григорий Косагов так жестоко расправлялся с пленными (включая Царёв-Борисов, где обезглавили крёстную Разина Матрёну Говоруху и её семью), что не только гражданское начальство просило этого не делать, но и воеводы. Ромодановский писал в Разрядный приказ (Крестьянская война. Т. 2. Ч. 2. Док. 71. Декабрь 1670 года): «И техде изменников же и детей их полковник Григорий Косагов велел побивать, а иных в воду сажать. И нам бы, холопам твоим, изменничьих жён и детей побивать и в воду сажать не велеть, а велеть их всех привесть к вере и отпустить в домы их, где хто жил наперёд». И в конце приписывал с горечью: «А иные, государь, твои великого государя ратные люди, дворяне и дети боярские и копейщики и рейтары и салдаты и казаки, разбежались многие. А комаридцкие, государь, волости драгуны с твоей великого государя службы збежали все до одного человека»...

В начале декабря был захвачен и казнён атаман Тимофей Мещеряков; Илья Пономарёв с отрядом человек в семьсот (конных) ещё держался, рассылая «прелесные письма» по Поволжью. 3 декабря он без сопротивления занял город Унжу, двинул было на север, был разбит у реки Шанги воеводой В. Нарбековым, но и большинству участников отряда, и самому Пономарёву с его есаулом Мумариным удалось бежать. Своим опорным городом они сделали Тотьму; планировали идти на Соликамск, а оттуда — если что — в Сибирь. Это было бы разумное решение. Но их взяли ещё под Тотьмой 11 декабря. На следующий день Пономарёв был повешен, а под Новый год его труп был выкопан и повешен ещё раз — в Галиче.

Зато под Тамбовом восставшие ещё вовсю «зажигали» — в основном усилиями Никифора Чертка. Отписка полкового воеводы Ивана Бутурлина в Разрядный приказ от 5 декабря 1671 года (Крестьянская война. Т. 2. Ч. 1. Док. 291): «И я, холоп твой Ивашка, посылал на тех воровских людей товарыща своево стольника и воеводу Алексея Еропкина, а с ним посылал твоих великого государя ратных людей резанцов [рязанцев] дворян и детей боярских 7 сотен да рейтар 3 роты да московских стрельцов полуголовы Иванова приказу Волжинского 300 человек с сотниками; да с ним же, Алексеем, послал 2 пушки. И как, государь, стольник и воеводы Алексей Еропкин с твоими великого государя ратными конными и пешими людьми от города [Тамбова] отошёл вёрст с 7, и на него, Алексея, напали воровские казаки и пешие многие люди, которые вновь пришли с Хопра. Того часу и ево, Алексея, ранили в голову в трёх местах да по плечю. Также, государь, твоих великого государя ратных людей конных и пеших побили и в полон переимали, и пушки отбили, и гоняли за ними до Тонбова до острогу».

После такой плохой новости Бутурлин, как умный человек, излагает царю хорошую: «И я, холоп твой Ивашка, с товарыщи вырвались в слободы. И у нас, холопей твоих, и у твоих великого государя ратных людей с теми воровскими казаками был бой большой с полудни до ночи, и твои великого государя ратные люди многих побили и 2 знамени взяли, и те воровские люди побежали назад. А недосчитаемся, государь, твоих великого государя ратных людей резанцов дворян и детей боярских и рейтар и стрельцов 300 человек...» Да уж, большая победа: взяли два знамени, потеряли пушки и 300 человек убитыми, потери противника не названы — значит, были ничтожны. Зря Степан Тимофеевич своего дядю Никифора от себя отпустил. Умел дядя воевать. Почему, интересно, Черток сам не стал великим мятежным атаманом? Он ведь «воровать» начал, напомним, ещё раньше племянника. Харизмы не хватало? Или скорее уж дерзких политических амбиций?

Атаман Михаил Харитонов в последний раз упоминается в первой половине декабря, когда он, разбитый воеводой Борятинским, отступил к Пензе; его дальнейшая судьба неизвестна, возможно, укрылся на Дону или Тереке. 14 декабря воевода Хитрово взял Керенск, 17-го воевода Щербатов — Верхнее и Нижнее Ломово. Борятинский полностью разгромил мятежников в Атемарском и Саранском уездах, взял штурмом и Саранск, и Атемар. 30 декабря сдалась Пенза.