Читаем Степан Осипович Макаров полностью

Поход «Ермака» в Петербург через морской канал представлял дело далеко не легкое. Необходимо было принять все меры предосторожности, чтобы не сесть на мель при входе в канал, где лед, как оказалось, сорвал много вех, обозначающих фарватер. Шли с большим риском, возникала даже мысль: не вернуться ли, пока не поздно, назад в Кронштадт. Лоцман посоветовал Макарову наиболее узкую, опасную часть фарватера пройти полным ходом. Это удалось.

Уже вечерело, когда «Ермак» плавно подошел к Николаевскому мосту[85]. Освещенный лучами заходящего зимнего солнца могучий корпус ледокола выглядел величественно. Следовавшие за ним четыре портовых парохода казались небольшими суденышками.

Появление «Ермака» огромная толпа, заполнившая обе набережные, встретила дружным криком «ура». Многие, вооружившись биноклями, пытались разглядеть бородатого адмирала, стоявшего на мостике в легкой шинели.

Восторг, с которым встречала «Ермака» в Петербурге многотысячная толпа, собравшаяся на набережной Невы, был необычаен. С любовью глядели люди на огромный корабль, у многих на глазах стояли слезы. Всех охватило чувство гордости за русского моряка, сумевшего создать такой корабль, которому, как всем тогда казалось, не страшны никакие льды, хотя бы на самом Северном полюсе. Впрочем, большинство имело о Северном полюсе весьма смутное представление.

Адмирал Макаров и «Ермак» приобрели всюду огромную популярность.

На ледоколе, за время его трехдневной стоянки в Петербурге, побывали тысячи народу. Никому не отказывали. Все газеты были заполнены сообщениями и статьями о ледоколе и его создателе. Однако зачастую эти сообщения были преувеличенными, статьи неосновательными, а предположения о возможностях «Ермака», высказываемые в статьях, — фантастическими. Это в значительной мере обусловливалось непониманием большинством авторов сути дела. Им казалось, что при наличии такого мощного ледокола проблема полярного мореплавания разрешается просто. Столетние и бесплодные усилия тысяч смельчаков проникнуть в недра Арктики становятся достоянием истории. Открываются блестящие перспективы: достижение Северного полюса, освоение пути через полюс во Владивосток, открытие морского пути вдоль сибирских берегов с выходом в Тихий океан и прочее. Стоит только организовать как следует разведывательную экспедицию на «Ермаке» — и все будет достигнуто.

Результаты преувеличенных надежд сказались очень скоро. Стоило только «Ермаку» при пробных плаваниях в Арктику потерпеть первую неудачу, как отношение к Макарову и «Ермаку» резко изменилось как в печати, так и в правительственных кругах.

Когда Макаров убедился, что в обществе и в прессе царит заблуждение и от него, не побывавшего еще со своим ледоколом в полярных льдах, ожидают несбыточных подвигов, он выступил с официальным опровержением, в котором доказывал, что пути через Арктику еще не изведаны, арктические льды не изучены и никто никогда не испытывал ломки полярного льда в высоких широтах. А потому, — заявлял Макаров, — не создавая планов на будущее, необходимо предварительно испытать «Ермака» в борьбе с тяжелыми арктическими льдами, где-нибудь в районе Шпицбергена, на пути в Сибирь, в ледовом Карском море. Научную сторону экспедиции необходимо обставить возможно полнее, чтобы ученые различных специальностей могли бы во время плавания производить необходимые наблюдения. Макаров полагал также, что «Ермаку» следует идти в северные широты с таким расчетом, чтобы оставалась полная возможность в течение одного сезона вернуться назад тем же путем. Что же касается последующего плавания Северным морским путем в Тихий океан, то Макаров полагал, что один ледокол не сможет справиться с этой задачей, а потому для ее решения придется построить второй подобный корабль.

Заявление Макарова явилось для многих холодным душем.

Как бы то ни было, предстояло испытать качество ледокола во льдах Ледовитого океана. План похода был такой: в середине мая, когда Балтийское море освободится ото льдов, «Ермак» отправляется в Ньюкастль, где остается дней на десять. Здесь ледокол после осмотра подготовится к полярному плаванию. В начале июня «Ермак» прибудет в Екатерининскую гавань в Кольском заливе и оттуда пойдет через Карское море на Енисей в сопровождении небольшого парохода финляндского пароходного общества. Назначение парохода — обследовать мелководные места в устье Енисея. Закончив работу в Карском море, «Ермак» вновь возвратится на Мурман, заберет полный груз угля и отправится во льды у западной стороны острова Шпицберген.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии