Степан Эрьзя

А началось все просто. Девушка хорошо говорила по-итальянски, как, впрочем, многие жители французской ривьеры. Как-то после отъезда Элен она пришла к Степану погоревать об отсутствующей подруге, тем более, что ему теперь тоже не с кем будет перемолвиться словом.

— А с тобой разве мне кто-нибудь запретит болтать?! — шутливо воскликнул он.

Бертиль потупила золотисто-карие глаза.

— Неужели синьор Стефан будет настолько любезен, что не побрезгует обществом простой девушки?..

Позднее, когда она собралась уходить, участливо заметила, что ему, наверно, ночами бывает здесь ужасно холодно, а вот ей в кухне спать нестерпимо жарко.

Степан шутливо воскликнул:

— Так в чем же дело? Приходи ко мне, нам обоим здесь будет в самый раз!..

Бертиль трудно было назвать красавицей, ее низкорослая фигура далеко бы не подошла для модели Венеры. Внешне она чем-то напоминала Степану прислугу квартирной хозяйки на Остоженке в Москве — Аксинью. Но та была жадной и расчетливой, а Бертиль — сама простота.

Лидия Александровна сквозь пальцы смотрела на их незамысловатый роман, тем более, что она и сама была не из святых вдов. Бутов, вечерами уходя от Степана, частенько не проходил мимо ее дверей. И уроки, которые он давал ее дочери, были всегда лишь внешним прикрытием этой связи...

7

К предстоящей выставке в феврале Степан попросил Лидию Александровну помочь ему с доставкой скульптур из Милана. Он написал письмо Уголино Неббии с просьбой, чтобы тот лично проследил за их упаковкой. Вскоре скульптуры в больших дощатых ящиках прибыли в Ниццу, и в просторной мастерской Степана сразу сделалось тесно. Вдоль задней стены в торжественный ряд встали «Осужденный», «Сеятель» и «Косец». По углам на деревянных постаментах с одной стороны Степан поставил «Тоску», с другой — «Философа». «Попа», за неимением места, оставил на полу перед «Осужденным». Гипсовая «Александра» поместилась рядом с гипсовой «Элен» на полке, где стояли еще несколько женских головок и «Усталость». На столе — еще незаконченная голова Христа, над которой скульптор работал в последнее время. Ее он тоже готовил к выставке, намереваясь отлить в цементе.

Занятый хлопотами по доставке скульптур из Милана, Степан совсем забыл о заказе князя Голицына. Эскизы на иконы он представил уже давно, но князь почему-то до сих пор отмалчивался, не торопил с выполнением заказа. К выставке надо купить новую одежду, рубашек, сменить шляпу и штиблеты — деньги бы оказались как нельзя кстати. Не появишься же на выставке в замусоленных брюках и тужурке? Хотя они и из добротного и тонкого сукна, но изрядно потрепались. Может быть, князь соизволит дать аванс, решил Степан, отправляясь к нему.

Голицын был удивлен, когда Степан явился к нему за деньгами: ведь он предупредил через Лидию Александровну, что эскизы не удовлетворяют церковный совет.

«Все вы порядочные свиньи!» — заметил про себя Степан, уже готовый вспылить, а вслух сказал:

— Какого черта тогда беспокоили меня, заставляли возиться с эскизами?

— За эскизы мы вам заплатим, хотя они нам без надобности, — вежливо ответил князь.

Степан махнул со зла рукой и ушел, не попрощавшись. Вечером зашел к Лидии Александровне с надеждой, что, может быть, она предложит ему хоть сколько-нибудь денег. К Бутову они не думал обращаться, зная, как тот живет. Конечно, можно пойти к Алисову, но это уже значило бы просить подаяние. А Лидия Александровна ему как-никак должна за портрет Элен. Правда, она полностью взяла на себя расходы по доставке скульптур из Милана, да и раньше ссужала его деньгами, но Степану казалось, что портрет стоит куда дороже, чем все эти жалкие подачки с ее стороны.

— Этот ваш князь обманул меня со своим заказом, — сказал он, усаживаясь за чайный столик в гостиной Лидии Александровны.

— Я виновата перед вами, Степан Дмитриевич, не передала вовремя, что князь отказался от заказа, — заметила она. — Не хотела вас расстраивать. Им, видите ли, не понравились эскизы. Говорят, слишком мирские лики у ваших святых, да и позы не совсем приличные...

— А откуда они, черт возьми, знают, какие лики и позы у настоящих святых?! Они видели их?! — раздраженно произнес Степан.

Лидия Александрова промолчала, затем крикнула Бертиль, чтобы та принесла гостю стакан чаю. Степан у нее не засиделся, так как в разговоре она сама затронула денежный вопрос, принявшись жаловаться на дороговизну. Столько непредвиденных расходов с этой школой, а тут еще Элен без конца тянет с нее. И не чаешь, когда она закончит свой коллеж.

Накануне открытия выставки, когда уже все скульптуры из мастерской были доставлены в городскую картинную галерею, Степан взялся приводить в порядок свой потрепанный костюм. За этим занятием и застала его Бертиль, сердито заметив, что скульптор делает не свое дело.

— Ты что, не доверяешь мне? Или я плохо слежу за твоей одеждой? Почему не обратился ко мне? — выговаривала она ему, произнося звучные итальянские слова на французский манер.

Степан виновато оправдывался: дескать, у нее и без того много дел — она убирает столько комнат, прислуживает хозяйке да еще бегает на рынок.