Степь. Кровь первая. Арии (СИ)

- Даж не заглядывай мне тута, - рявкнула она в удерживаемое ухо и отпустив его наконец, сильно хлестнула тряпкой по спине.

Было не больно, но импульс движению придала внушительный. Тут кто-то из атаманов истошно завопил "Тикай!". Индра и так уже бежавший вперёд спотыкаясь, рванул из баймака петляя по огородам как заяц, топча посадки и увёртываясь от каких-то предметов, летящих ему в след. Вот такая вот была их первая встреча. Одно слово - любовь с первого взгляда, притом не взгляда вообще, а как ни на есть настоящего...

Она.

Клип второй.

Зорька.

Зорька пришла в себя лёжа, со связанными за спиной в локтях руками, на густой беровой, по сегодняшнему, медвежьей шкуре. Не открывая глаз, она эту шкуру носом учуяла. Не с чем бы ни перепутала этот запах. Где-то совсем рядом негромко переговаривались мужики. Голоса грубые, приглушённые, незнакомые, поэтому она решила ещё по прикидываться полудохлой, глаз не открывать и не шевелиться. Даже не она так решила, а страх, сковавший всё её сознание так решил за неё. Кульминацией этого страха стало то, что где-то совсем рядом с треском и грохотом разорвалась грозовая молния. Зорька аж подпрыгнула в положении лёжа, от неожиданности, и машинально съёжившись, распахнула бешеные глаза. Везде, куда дотягивался взгляд, она видела только берову шкуру, а то, на чём лежала эта шкура, вдруг дрогнуло и начало вертеться. Чужие мужицкие голоса встревоженно загудели вокруг, но о чём они говорили, Зорька разобрать не смогла из-за того, что как-то резко хлынул дождь, и голоса утонули в его шуме. Тяжёлые капли увесисто забарабанили по её телу и буквально тут же вода с неба хлынула, как из ведра. Сверху что-то зашуршало и стало темно, но и лить на неё перестало, хотя она уже и успела промокнуть. Зорька осторожно подняла голову и оглядела свою западню. Это оказалась небольшая прямоугольная коробка, со всех сторон накрытая шкурами, только в ногах стенки не было, но разглядеть в проёме что-либо, было невозможно, там стояла сплошная стена дождя, и вообще снаружи было как-то темно и хмуро. Она позволила себе пошевелиться, даже по извиваться, чтобы хоть как-то размять затёкшее тело. Понять где она, что произошло, и кто эти мужики, ярица естественно не могла. Она вообще ничего не помнила о том, что происходит. Помнила только, что после обеда убирала посуду со стола, когда земля задрожала, и откуда-то от соседних землянок послышался визг и тревожные крики. Её домашние, кроме братьев, все были в куте. Смятение охватило всех находившихся в землянке, как по команде. Даже посикухи притихли и прижались к маме. Затем всё стихло. Недобрая такая тишина наступила.

Существовало большое количество словообразований от понятия "мама", но в те времена, не смотря на близость звучания, их носили разные люди. Так, мама - это та, кто родила. Мать - та, кто воспитала. Матерь - та, кто воспитывала воспитательниц, т.е. главная, самая уважаемая в роде - как правило большуха бабняка. Были ещё мамки - это просто временные няньки, которые занимались воспитанием детей, как некой работой, Матёрые бабы и т.д.

- Я пойду, гляну? - шёпотом предложила Милёшка, сестра Зорьки, на два лета помладше её.

- Цыц, - как отрезала мама.

Милёшка остановилась у самого выхода как вкопанная, к чему-то напряжённо прислушиваясь снаружи.

- Ой, маменьки, - давя в себе ужас, тихо и сдавлено проговорила она, прижимая руки к груди и пятясь от входа назад, - сюда кто-то идёт.

После этого Зорька не помнила ничего.

Пока шёл дождь, вернее лил ливень, который был, в общем-то, не долгим, она валялась на шкуре и мучительно пыталась сообразить, вернее, придумать хоть какую-нибудь версию происходящего, но всё упиралось только в одно - "чёрная степная нежить". Об этой напасти слухи давно гуляли. Налетает, мол, это "отродье ночи" на баймаки, мужиков бьёт, пацанов бьёт, а баб с детьми увозит куда-то в своё подземное логово. Увозят с концами. Никто оттуда ещё не возвращался. Что там с ними делают? Сказывали по-разному, но Зорька почему-то была уверенна, что их там съедают. Хотя говорили, кто во что горазд, но большинство было согласно с Зорькой, вернее она соглашалась с большинством.

Ливень кончился, и она вновь отчётливо услышала человеческие голоса. А может быть, этот зверь по-человечьи говорит, мелькнула у неё мысль, от которой опять всё внутри похолодело, противно заболел живот, и закружилась голова. Ярица поняла, что сейчас снова потеряет сознание и начала глубоко дышать, притом даже в голос. Вывернувшись, она уставила лицо в свободный от шкур проём коробки, откуда проникал свежий воздух. Но тут, откуда не возьмись, в проём заглянула страшная чёрная морда зверя большого и лохматого, с которой чернота буквально текла струями, и она опять отключилась от сознания, издав на прощание не то стон, не то скрип...