Степь 2

Все новички без исключения не находили себе места, а ни только Асаргад. Собрав молодёжь отдельно от всей орды, странный и страшный с вида колдун усадил новеньких на траву в шаге друг от друга и медленно принялся обходить сидящих, внимательно рассматривая, как бы стараясь запомнить каждого новобранца в мельчайших деталях.

Затем вышел вперёд, встал вполоборота и развернув к сидящим испещрённое татуировками и порезами лицо, зло прищурился и смачно плюнул себе на левое плечо, ни то выругавшись при этом, ни то обозвав новое пополнение на непонятном для них языке, но тут же вполне сносно заговорил на мидийском:

– Готовы ли вы, гнилостные черви, копошащиеся на трупах своих предков стать людьми, воинами великой степи и принять на себя её законы? Скрепить клятвы кровью, напоив ею Мать Сыру Землю. Готовы ли вы к тому, что, приняв наши законы и нарушив хоть один из них, проститься со своей никчёмной жизнью? Кто готов, встаньте.

Молодняк поднялся в полном составе, никто не остался сидеть, что говорило о всеобщей решимости, а в руках колдуна появился очень странный нож. Асаргад даже не сразу понял, что это. Только когда колдун подошёл к нему, притом к первому из всех и выставил оружие перед собой, молодой человек догадался, что это такое. Оружием оказался широкий каменный тесак, буквально выточенный из чёрного осколка и отполирован до зеркального блеска.

Асаргад взглянул колдуну в глаза и дыхание его остановилось. Ужас сковал будущего воина, настолько они выглядели страшными и безжизненными. Абсолютно чёрные горошины зрачков без радужки, залитые кровью белки, вцепились в его взгляд с такой хваткой, что оторваться и отвести глаза не мог. Только когда колдун медленно прикрыл изрисованные веки, как бы отпуская жертву с привязи, Асаргад встрепенулся и учащённо задышал.

Он впервые в жизни столкнулся с ордынским колдуном лицом к лицу. Отец конечно же рассказывал про них, хотя и не много. Эти служители степной Троицы, расхаживающих в женском одеянии считались редкими гостями в касакских стойбищах, появляясь лишь в экстренных случаях и при редких, но обязательных ритуалах, например, таком как этот.

– Руку, – тихо и устало проскрипел он, обращаясь к Асаргаду.

Тот протянул левую руку как учили и приготовился к боли. Колдун цепко схватился за кисть новичка и быстро полосонул её ритуальным ножом. Никакой боли Асаргад не почувствовал, даже не поняв почему. Порез выступил жирной полосой ярко алой жизненной жидкости. Колдун, удерживая порезанную ладонь кверху, формируя её при этом в виде чаши, заставляя наполняться кровью, спокойно, обыденно и даже как-то устало проговорил:

– Повторяй за мной.

Асаргад принялся повторять.

– Присягаю в походе не блядить44. Слово моё отныне веско. Что обещал, сделаю. Не сделаю, умру.

После того, как новобранец повторил за ним, служитель культа резко перевернул наполненную ладонь, и струйка крови вылилась на землю. Колдун довольно долго и внимательно рассматривал забрызганную траву, изучая чуть ли не каждую испачканную травину, а за тем утвердительно кивнув вновь развернул ладонь к верху и полосонул по ней второй раз, заговорив дальше:

– Повторяй. Присягаю в походе не татить45. Вся добыча в общий котёл. Моё только то, что мне дано. Не доложив в общак или взяв не своё, умру.

Второй пучок окровавленной травы расположился рядом с первой. Колдун опять принялся её тщательно изучать. Что он по ней читал, для Асаргада осталось загадкой, но то что он в ней видел какой-то скрытый смысл, воин верил однозначно.

Третья полоса распорола кожу ладони, и третья клятва зазвучала из его уст:

– Повторяй, – на этот раз грозно и даже зло продолжил колдун, – присягаю в походе не еть46. Воину нельзя желать женщину. Если я проявлю слабость и возжелаю, умру.

После тщательного осмотра третьего пучка травы, колдун одобрительно кивнул и вновь посмотрев своим леденящим взглядом в глаза Асаргада, торжественно произнёс:

– Твоя присяга принята. Ступай в круг.

С этими словами распорядитель ритуала указал на остальных воинов орды, собравшихся во всеоружии у кучи хвороста и переминавшихся с ноги на ногу. Стояли молча, но расслаблено, видимо просто ожидая, когда колдун закончит с молодняком.

Асаргад сжал исполосованную ладонь, медленно, словно на войлочных непослушных ногах поплёлся к общей массе, выискивая взглядом Арбата, но того среди стоящих в первых рядах не нашёл. Новоиспечённый ордынский воин понял, что разыскивать его среди царя с ближниками не стоило. Не того полёта птица, чтобы подпускать пацана близко к центру, поэтому сразу отправился в обход, искать Арбата где-нибудь с края.

Он действительно обнаружил своего номинального десятника почти с противоположной стороны от того места где приносил присягу. Каппадокиец встретил его искрящимся радостным взглядом с широко открытым ртом, растянутым в улыбке. Странно, но он казался неподдельно счастливым за своего ни пойми кого, ни то подчинённого, ни то командира. Арбат по своей внутренней сущности воспринимался окружением простым как налёт пыли на сапоге и этим подкупал всех, кто с ним водил знакомство.