Стены Иерихона

Конечно же, он был таким милым. Как ребенок! И она чувствовала, что при нем, как при ребенке, нельзя на кое-какие темы говорить. А она так любила порассуждать о проблемах пола.

Янека она стеснялась. Куда-больше, чем, к примеру, Костопольского. А ведь он не волновал ее. Она перевела взгляд на Костопольского. Ничегошеньки в нем нет! - утвердилась она в своем мнении.

Так что же так ломает в ней всякое сопротивление? Его зрелость?

Он наклонился к Сяносу и зашептал:

- Вы достаточно думаете о будущем?

Как это? Только о нем и думаю! Но он не так понял.

Костопольский пояснил свою мысль.

- Вы имеете в виду завод, каким он станет когда-нибудь. Вы его развиваете. Но жизнь не всегда прямая линия. Бывают внезапные, крутые повороты.

Голос его повис в тишине. Слова Костопольского не произвели на Сяноса должного впечатления.

- Держимся, - Сянос искал, но так и не нашел слова поскромнее, - прима! - проговорил он и опустил глаза.

- Знаю, знаю. - Костопольский похвалил его. - Скоро вы станете миллионером. На ваш комнатный бильярд натыкаешься на каждом шагу. Фантастическая идея!

Его собственная! Сяносу опять пришлось покраснеть. Несколько лет назад он купил патент. Но чгобы^ расставить бильярд повсюду как собственность фабрики-на такую мысль он напал не сразу. В каждом кафе, клубе, пансионе сумел найти уголок для бильярда. Небольшой. Не более двух квадратных метров. Перед столом счетчик для двадцатигрошовых монет. Плата ча четверть часа игры, которой хозяин делился с заводом. А на нем и-! - ча этого так много новых людей. Двадцать пять одних только "летучих голландцев", как называли агентов, мехакикои, сборщиком денег. Наконец-то игрушечный эанод мог отыграться. Не то время Костопольский выбрал, чтобы путать Сяноса.

А ему так хотелось выразить им свою симпатию! Искреннюю, А по отношению к Метке - даже и с походом, Но что же такое хороший сонет без столь же хороших аpгументoв Ноли они у нею'' Можно ;IH ему косшгп.чов.гп.ея ими'' Коси.пючьский ifiTox"ут. Не должен он Почему они нс хотят мерин" ла слоно, 'по ;i.(':w 11.4(1х11- Сам он- i! 'лом, кстяти, Костонольс^ий причнался Метке- уе т/кает. Порой он даже обнипя'! себя и том. что. юиоря точнее, бежит Моральное ираио ГЯ.ЕЧО на ею стороне. Так ли уж л'о верно'' Прошло целых носемь лег как он перестал быть министром То самое нремя, когда он из кожи лез вон, чтобы стать премьером' Затем.. пересчитав нее ступеньки карьеры, соскользнул "низ Сегодня должность н небольшом частном балке Он-Хирам! - бесспорный председатель самых крупных то'"яйс'п"снпых институтов. Где он очутился. За что'' За пессимизм. За бельмо, которое закрывало от него силы страны. За нее свое беспокойство, из-за которого он не верил, что сами угонимся за временем. От его памятных записок отворачивались с нсприязнью Печататься он не пытался, предчувствуя, что наверняка зарежу! И все реже говорил и своих опасениях. Не ровен час, попадешь еще в дом для душевнобольных. Он взрастил в себе какую-то хворь, беспокойство, страсть к снетке, манию, что нависла какая то угроза. ЕСЛИ страна как целое могла бы страдать неврастенией, он был бы ее выразителем. Так говорили о нем настроенные к нему благожелательно. Нынешний премьер определил это иначе: "Трус, вот что, достаточно одного слова-трус.

Баста. Точка. Конец!" Костопольский исследовал все, что касалось его положения. Путь передо мной открыт-пришел он к выводу.

В мыслях он чаще всего уезжал в Аргентину. Туда и искры из Европы не долетят. Континенты разделяет огромный вал воды.

Оказаться за ним! Костопольский не думал, что будет потом.

Увильнуть-вот единственное, чего он страстно хотел. Он еще раз обвел взглядом лицо Метки, затем Сяноса. Ему так хотелось дать им хороший совет. Они никак не могли его понять! Даже если в известной мере они и последуют за ним, то не потому, что он их убедил, а из суеверия или на всякий случай. Он уже чувствовал, что улыбка, которая то и дело пробегает по толстым губам Сяноса, вызвана тем, что у него такое серьезное выражение лица. Он не хотел менять его. Им завладел страх, непереносимые жизненные трудности, с которыми он столкнулся, подточили его спокойствие. Его бросало в дрожь от ужаса, что вдруг что-то случится и он не Успеет. Неужели же он, который все предвидел, он, который предостерегал Сяносов, позволит в последний момент застать себя врасплох?

- Пока хорошая погода! - прошептал он. - Вы держитесь великолепно. Дай вам бог подольше так. - Вдруг он несколько раз топнул ногой, но ковер приглушил звук. - Но почва, почва, - зашипел он. - Вы отдаете себе отчет, на какой почве!

Сянос веселился, но сумел скрыть это. Костопольский скорее раздразнил его, чем напугал. Агенты, которые объезжали приграничные области, случалось, возвращались с такими же глу постями.

- Война? - спросил он.