Стелла искушает судьбу

Лобстеры! Ох уж эти чертовы лобстеры! Просто-напросто здоровенные раки-переростки! Рита заворочалась от огорчения. Чертова гадость, разделываться с которой нужно с помощью специальных молоточков и ножниц… Впрочем, довольно вкусная. Ну откуда ей, Рите, знать, как их едят? И нечего было локтем пихаться и шипеть на ухо: «Делай, как я!» Тоже мне джентльмен!

А недоуменный взгляд, брошенный на нее этим чертовым аристократом Каролидисом, когда она принялась есть рыбу, используя нож для мяса? Рита в ярости врезала кулаком по ни в чем не повинной подушке.

«Что, на них написано, что ли, какой для рыбы, какой для фруктов, какой… для моих куриных мозгов! Ну, не английская я им королева!» — заключила Рита и неожиданно успокоилась.

Не присутствовать на обеде, который последовал за подписанием договора, было нельзя. И кто виноват в том, что у этих греков все не как у нормальных людей? Дома в ресторан пойдешь — на тебе нож, на тебе вилку, лопай и не выделывайся!

Зато ужинать в ресторане Рита наотрез отказалась — хватит ваньку валять, изображая дикаря за столом белого бваны, на потеху почтеннейшей греческой публике!

«Не мог попроще гостиницу выбрать! Одни богатенькие буратинки вокруг, — сердито думала Рита, прекрасно понимая, что Влад и в самом деле не мог поступить иначе. Надо было марку держать. — Эх, жизнь моя — жестянка!»

Окажись на месте Риты какая-нибудь другая девушка, она скорее всего не предавалась бы столь мрачным размышлениям о своем невежестве, а с удовольствием знакомилась бы с новыми и несомненно приятными сторонами жизни. Тонкая натура Риты сыграла с ней на сей раз злую шутку.

Она знала, что какими угодно путями, чего бы ей это ни стоило, к лету, нет, к следующей поездке за границу, изучит все правила хорошего тона и сумеет вести себя как особа королевской фамилии. Но еще предстоял прощальный банкет!

«К черту! — решила Рита. — Налопаюсь в номере, чтобы еда из ушей вылезала, и буду изображать бестелесную фею, которой достаточно капельки нектара. Ох, не напиться бы без закуски-то!»

* * *

Несмотря на опасения Риты, поездка на фабрику оказалась далеко не такой скучной, как она предполагала, хотя и достаточно утомительной.

Сопровождал ее и Влада все тот же Рахатопулос, который, едва окончилась официальная часть их визита, превратился в веселого и общительного парня.

Они выехали около восьми утра на той же машине, которая привезла их в «Гранд-отель». Однако на сей раз даже мелкий, похожий на изморось дождь, который, кстати, скоро кончился, не испортил Рите настроения. Она наслаждалась созерцанием из окна автомобиля ландшафтов Греции: долины с реками, речушками и ручьями и холмы постепенно сменялись горами. Красиво, но… «У нас в Крыму не хуже», — решила Рита и стала прислушиваться к болтовне Рахатопулоса.

Золотоволосый грек с усердием и воодушевлением переводил на русский язык путеводитель (точно такой же Рита видела у себя в номере), а Влад вежливо слушал его прямо-таки соловьиные трели. Помощник Каролидиса очень старался, и Рита сочла, что и ей следует прикинуться благодарной слушательницей. Однако, поскольку уснула она за полночь, а поднялась рано, мелодичный голос Рахатопулоса ее едва не усыпил. Старательно подавляя замучившую ее зевоту, Рита доброжелательно улыбалась и костерила про себя вдохновенного гида на чем свет стоит.

Когда же усердный грек перешел к изложению мифов своей прославленной в веках родины, причем делал он это на уровне текстов учебников для средней школы, Рита издала приглушенный жалобный стон. Рахатопулос стал казаться ей роботом. Очень талантливо сконструированным, но начисто лишенным всего человеческого.

Влад мгновенно оценил ситуацию и предложил «погреться».

Рахатопулос вытаращил глаза и забормотал что-то насчет обогрева, который он сейчас улучшит, а Рита с удивлением посмотрела на Влада — в машине было тепло, даже, на ее взгляд, душновато.

Влад остановил недогадливого грека, который суетливо принялся шарить по панели, отделявшей салон машины от водителя, и объяснил, что на самом деле имел в виду. Тот мгновенно заулыбался и, открыв мини-бар, ломившийся от разнообразных напитков, предложил Рите и Владу выбирать.

С некоторой поспешностью Влад заявил:

— Коньяк, разумеется!

Рита бросила на него косой взгляд, уж она-то знала, в чем дело: после неприличного представления, устроенного ею на квартире неведомого Миши, она приобрела стойкую ненависть к коньяку, и Влад, помня о предстоявшем прощальном банкете, лишил ее возможности «нарушать безобразие» с утра. Ее несколько задела проявленная им предусмотрительность — ведь, в конце концов, у него не было причин беспокоиться на этот счет, — и она надулась.

— «Мартель»! — гордо возгласил Рахатопулос, наливая золотистую жидкость в… огромные пузатые «шампанки».

Влад ухмыльнулся:

— Иоанис, а помельче посуды нет?

— Помельче? — Грек вскинул на него свои ясные голубые глаза и, шутливо погрозив пальцем, заулыбался: — Э нет! Вам не удастся сбить меня с толку! У нас же… м-м-м… междусобойчик? Сейшн?

— Да, пожалуй…