Стечение обстоятельств

Постелив себе на диване в маленькой комнате, Настя приняла душ, забралась в постель и раскрыла зеленую папку, в которой лежал четвертый экземпляр монографии Ирины Сергеевны Филатовой.

* * *

Из здания Ленинской библиотеки вышла стройная женщина с рыже-каштановыми волосами. Весело цокая тонкими каблуками изящных босоножек, она дошла до Военторга, свернула за угол и села в темно-вишневый «Москвич-Алеко».

— Ну как? — спросил сидящий за рулем мужчина. — Ознакомилась?

Женщина кивнула.

— Потрясающе. — Она помолчала, словно подбирая нужные слова. — Язык, логика изложения, четкость формулировок — просто блеск. Работа уникальная.

— И какой из этого вывод?

— Какой может быть вывод? — Женщина достала из сумочки зеркало и принялась подправлять косметику. — У уникальных работ должны быть уникальные авторы. Вот и весь вывод. Я не опаздываю?

Мужчина посмотрел на часы.

— Нормально. Успеваешь.

* * *

Александр Евгеньевич Павлов предупредительно ждал свою гостью на крыльце, в тени, возле стеклянных вращающихся дверей.

— Здравствуйте, Лариса.

Он поцеловал протянутую руку, сжимая кисть на секунду дольше, чем полагалось бы.

— Александр Евгеньевич, — начала Лебедева, когда Павлов подал ей кофе и дал понять, что готов к работе, — я понимаю, что вы человек занятой, поэтому постараюсь сделать так, чтобы отнять у вас как можно меньше времени.

— Вы меня огорчаете, Лариса, — с шутливой обидой протянул Павлов. — Я бы хотел, чтобы мы с вами общались как можно дольше.

— Я показала материал, который подготовила после беседы с вами, своему редактору, — невозмутимо продолжала она, не поддаваясь на легкий тон, — и он очень заинтересовался вашей концепцией. Мне поручено сделать не короткое интервью, как сначала планировалось, а развернутое, типа проблемной статьи. Чтобы не отвлекать вас, я прочла вашу диссертацию в Ленинке. Это избавит вас от необходимости подробно объяснять мне все нюансы и детали. Теперь мы можем только обсудить план интервью, согласовать вопросы, которые я собираюсь вам задать. А ответы я напишу сама, исходя из текста вашей диссертации. Вас устраивает мое предложение?

— Я польщен, что мою работу кто-то читал, а тем более — вы. Вот уж не думал, что она кого-нибудь заинтересует.

— Не скромничайте, Александр Евгеньевич. — Лебедева обворожительно улыбнулась. — Вы прекрасно знаете, что проблема борьбы с коррупцией сегодня — одна из самых актуальных. И не далее как в среду вы публично заявили, что будете отстаивать свою концепцию. Но вы не ответили на мой вопрос. Вас мое предложение устраивает?

— Вполне, если вам так удобнее, — суховато сказал Павлов.

— А вам? — Шоколадные глаза блеснули, полные губы приоткрылись, будто желая подсказать Павлову нужный ответ. И он услышал подсказку.

— Не дразните меня, Лариса. — Он натянуто улыбнулся. — Вы же видите, я очарован вами. Я согласен на любое ваше предложение, если оно устраивает вас. Но взамен вы позволите пригласить вас на ужин?

— Позволю. Если мы договорились, то давайте начнем работать.

Некоторое время они деловито обсуждали вопросы, ответы на которые Лариса собиралась формулировать сама, без помощи Павлова.

— Давайте уточним несколько моментов. Вы ссылаетесь на проведенный американцами опрос советских граждан в конце семидесятых годов. Что это был за опрос, какова была выборка респондентов? Я хотела бы, чтобы это непременно было в статье.

— Вы думаете, нужно? — засомневался Павлов. — По-моему, это не очень интересно. Давайте не будем это включать.

— Хорошо, — покладисто согласилась журналистка. — Вы критикуете работу Сьюзан Роуз-Эккерман, которая предлагает математическую модель, позволяющую определять вероятность того, будут ли чиновники при той или иной иерархической структуре брать взятки. Чем вас не устроила эта модель и чем отличается от нее ваша концепция?

— Да что вы, Лариса, неужели вы собираетесь терзать читателей этими тонкостями? Зачем им математика? Они дочитают до этого места, и им станет скучно. Не надо портить материал, — убедительно уговаривал Павлов.

— Как скажете. Это ведь ваше интервью.

Лариса, казалось, ничуть не обижается.

— Вы пишете, что пользуетесь классическим определением коррупции, которое сформулировал Наг. Вы сами перевели с английского формулировку или пользовались опубликованным русским переводом?

— Я где-то прочитал определение. Сейчас уже запамятовал. У вас еще много вопросов?

— Много, — вполне серьезно ответила Лебедева. — Но я боюсь вам надоесть, и вы в отместку оставите меня без ужина. Мне бы не хотелось остаться голодной.

Когда официант принес кофе, Лариса посмотрела на часы.

— В моем распоряжении ровно тридцать минут.

— А что будет через тридцать минут? Пробьют часы, и вы превратитесь из принцессы в Золушку? — пошутил Александр Евгеньевич.

Брови Ларисы приподнялись, губы изогнулись в легкой улыбке, но глаза ее не улыбались. Они были серьезными и странно неподвижными. «Будто спрятанный в лесу капкан, — подумал Павлов. — Неподвижно стоит и ждет, когда в него попадется дичь. Опасная, чертовка».