Статус: в поиске

— Да, я тебя любила. И люблю сейчас. Ты — единственный мужчина, ради которого я творила глупости и варила борщи. И я хочу, чтобы ты наконец поцеловал меня и я поняла, что все это — не сон и не фантазия. И немедленно, Макс Беккер.

— Но сначала пообещай, что больше в борще не будет никаких репы и костей, эхом откликнулся Макс.

Что он вообще несёт?

Облегчение было таким острым, что затопило Макса с потрохами, и теперь вырвалось наружу в виде нервного смешка.

Маделин рядом — стоит только руку протянуть и можно сжать жену до хруста костей. И она — его любит. И просит поцеловать. А он шутит про какие-то сраные кости и репу! Нет, ему определённо нужно пойти на курсы: «Мужья. Всё, чего вы не знали, но что вам нужно узнать».

От него не укрылся жест, когда Мэдди инстинктивно положила руку на живот, словно там уже жил их ребёнок. И в этот момент он испытал особо острое и щемящее чувство любви и нежности по отношению к своей жене.

— Диане нужна мама. Но совсем не поэтому я признаюсь тебе в любви. — Он притянул Маделин к себе и выдохнул ей в губы то, что рвалось наружу: — Ты — единственная женщина, прекрасные борщи которой я ел несмотря на то, что они совершенно несъедобны. И нет — я не сон и уж тем более не фантазия. Даже не представляю, в каком нездоровом уме нужно быть, чтобы меня нафантазировать.

Он усмехнулся и добавил то, в чём уже признался своей жене, и в чём готов был признаваться снова и снова:

— Я тебя люблю. И ты — лучшее, что случалось со мной за всю мою жизнь. И чёрта-с-два я теперь позволю тебе исчезнуть.

А после сделал то, чего так жаждал — впился в её губы поцелуем. Глубоким, жадным, оставляющим клеймо принадлежности ему одному. Понимая, что наконец получил то, что делало его цельным, отдавая всего себя, потому что только его женщина могла понять, как много он вкладывает в этот поцелуй. И в потребность в их совместной жизни, в которой они обязательно будут счастливы вместе.

И которая будет длиться бесконечно долго, потому что оба заслужили это на все сто.

А сейчас был поцелуй. И взгляды Ольги и Дианы, которые наблюдали за их примирением. И острая необходимость продлить всё то, что владело и Максом, и Маделин. И понимание — что это лишь первый шаг друг к другу и в их совместной жизни, в которой обоим предстоит научиться многим вещам. Например, варить борщ без костей. Или сдержаться, если тебе вылили его на голову.

Впрочем, никого это не пугало. Потому что… всё ещё только начиналось…

Эпилог

Лас-Вегас, США, июль 2015

— Итак, ты все-таки отхватила себе Беккера.

Мэдди отвела взгляд от зеркала, в котором придирчиво рассматривала свое отражение — из-за нервозности перед церемонией, бывшей, по сути, всего лишь условностью, ей постоянно казалось, что в ее облике что-то не так. И это после кучи репетиций и примерок, которые были проведены за время подготовительного периода! Наверное, ей никогда не привыкнуть к тому, что Макс Беккер увидел в растрёпанной рыжей девчонке нечто такое, за что сумел ее полюбить. И это, пожалуй, было к лучшему — она не хотела привыкать к тому, что имела. Она хотела, чтобы их брак был праздником длиною в жизнь.

Повернувшись к вошедшему, Маделин вскинула брови и ответила:

— Отхватила и уже давно. Хотя понимаю, что тебе трудно примириться с мыслью, что тебя так просто забыли.

— Ты язва, Маделин Хантер Беккер, — дружелюбно заметил Марк. Заложив руки в карманы брюк, он стоял у порога, опершись на дверной косяк и вся его поза была полна ленивой расслабленности, но Мэдди знала, что это впечатление крайне обманчиво. Как в жизни, так и на хоккейной площадке.

В прошедшем розыгрыше Кубка Стэнли «Сан-Франциско Скорпионз» одержали долгожданную победу, завоевав заветный трофей впервые в своей истории. И теперь, глядя на Марка, Мэдди заметила вдруг, что в нем что-то изменилось — почти неуловимо для постороннего глаза, но очевидно для нее. И она, наверное, понимала, что именно.

Этот человек, не умевший обрести покоя с тех пор, как их с Максом в детстве разлучили, теперь был полностью удовлетворен своей жизнью. Примирение с братом, женитьба, дети и долгожданный кубок Стэнли — венец непростой карьеры, к которому долго и трудно шел — все это делало Марка Беккера счастливым до безобразия. Но Мэдди больше не испытывала невольной зависти к чужой жизни, потому сама была счастлива настолько, как раньше не могла себе и представить.

— А если серьезно, Беккер, ты же не считаешь, будто я решила, что мне сойдёт любой из вас и нет никакой разницы?

— Нет, — быстро отреагировал он. — Конечно, нет. Честно говоря, я сразу понял, что вы отлично друг другу подойдёте.

— Почему?

— Потому что если кто и способен пробудить в человеке все худшее, то это ты, Мэдди.

— Несколько сомнительный комплимент, не находишь?

— Напротив. До тебя Макс казался мне очень правильным, а стоило только тебе перейти ему дорогу, как тут же последовали свадьбы в Вегасе, веселые буллиты и откровенные интервью. Кстати, фотки с первой свадьбы были отпадные. Мы одну даже в рамочку поставили. Как-никак, приятно знать, что не я один способен наделать шума.