Статус: в поиске

— Я это всё к тому, Мэдди, что за своё — своего мужчину и свой брак — нужно бороться.

— Я боролась, как умела, — сказала она в ответ. — Но если эта Барби снова появилась в жизни Макса — значит, у меня ничего не вышло. И, если честно, я больше не хочу это обсуждать, Ольга. Извини.

— Хорошо. А знаешь, жаль, что я не видела, как ты брала у нее интервью тогда в ВИП-ложе, — усмехнулась Белова. — Уверена, это было интересное зрелище.

Мэдди в ответ только слабо улыбнулась. Ей самой тот эпизод, даже спустя время, не казался ни интересным, ни забавным. Никогда в жизни до Макса Беккера она не чувствовала себя настолько идиоткой, причем испытывала подобное ощущение регулярно, после каждой их встречи. Но это уже было в прошлом. Как и все бесплотные надежды. Она получила достаточно тумаков от жизни, чтобы наконец понять, что нужно быть реалисткой и заботиться в первую очередь о себе.

А ещё — о ребенке, что так доверчиво называл ее мамой. Все остальное не стоило ни нервов, ни сил. И на этой мысли Мэдди собиралась отныне зафиксироваться.

Часть 2. Отрывок 14

Телефонный звонок от Ольги застал Мэдди в примерочной, где она натягивала на себя платье для грядущей фотосессии — это была очередная съёмка товара для магазина Беловой. Сначала Мэдди чувствовала себя под прицелом камеры очень неуютно, но постепенно сумела расслабиться, сказав себе, что она в этом процессе — всего лишь манекен, и люди будут смотреть вовсе не нее, а на одежду, которую она на себе демонстрировала.

Откровенно говоря, после журналисткой жизни, в которой бывало всякое — в том числе и охота за звёздами с камерой наперевес, которую Мэдди вела для одного жёлтого издания — позирование в роли манекена было совсем непыльной работенкой. Хотя первое время Маделин никак не удавалось побороть в себе чувство внутреннего дискомфорта от того, что Ольга платит ей деньги. Зато эти средства позволяли Мэдди навещать Диану и баловать ее так, как только могла. А это было для нее теперь самым главным, и потому пришлось наступить на горло всем своим принципам и прочим бесполезным чувствам, вроде гордости.

— Ольга, связь плохая, — сказала Мэдди, не услышав из трубки ничего, кроме молчания. Зажав телефон между плечом и ухом, она параллельно пыталась застегнуть два крючка, на которых держалось платье, и чуть не уронила свой айфон, когда вместо Беловой услышала голос Макса.

Сердце нервно дернулось и судорожно забилось где-то в горле. Она почти забыла, как дышать, на те несколько мгновений, что Макс говорил с ней. Говорил торопливо, точно боялся, что не успеет высказать все, что хотел. И слова, которые он произносил, порождали в Мэдди серьезные сомнения в том, что это действительно младший Беккер. Она уже хотела было сухо поинтересоваться, не шутка ли все это и повесить трубку, но вдруг в динамике телефона послышался голос Дианы. И то, что говорила ее девочка, заставило Мэдди мгновенно закипеть от гнева и негодования.

«Приезжай… к нам с папой».

Какой мерзавец! Какого черта он вмешивал во все это дерьмо ее ребенка? Какое право имел даже просто подходить к Диане? И как посмел убедить ее называть его папой?

— Ехаю, солнышко, — с огромным трудом выдохнула Мэдди в трубку по-русски то, что сумела сообразить.

Руки тряслись, когда она вызывала такси через мобильное приложение Убер. В голове бесконечным рефреном звучало то, что сейчас услышала, все больше выбивая Мэдди из равновесия.

Когда пришло уведомление, что машина прибыла, Мэдди выскочила из студии прямо в чем была — в длинном, путающемся под ногами платье нюдового оттенка, с огромным вырезом на груди, в котором должна была позировать. В этот момент она уже ничего не соображала, в висках бился лишь один инстинкт: как можно скорее добраться до Дианы и забрать ее у человека, который причинил достаточно боли ей, Мэдди, и ни в коем случае не должен был сделать то же самое с ее малышкой.

Он сказал, что она нужна ему. Услышь она от него это чуть раньше — почувствовала бы себя, наверное, самой счастливой женщиной на свете. Теперь же не то чтобы не верила словам Макса Беккера, а скорее попросту не хотела верить. Возможно, он что-то осознал или переосмыслил, и вполне заслуживал того, чтобы получить второй шанс, вот только Мэдди была не готова снова рисковать своим покоем. Тем более теперь, когда дело касалось не только ее.

Даже если она сама, как жалкая дворняжка, готова была бы снова терпеливо ждать от Макса ласкового слова, варя борщи и лепя пельмени, то для Дианы она такого не хотела. Она вообще не желала вовлекать свою девочку в отношения, что однажды уже потерпели крах и имели неясные перспективы в будущем.