Status in statu (Государство в государстве) (СИ)

Ваня не переставал удивляться жизни: строишь планы, чего-то ожидаешь, а у жизни свои планы в отношении тебя, и какие-то неведомые силы разворачивают всё в совершенно противоположном направлении… «Как они говорят? – «Вытянул счастливый билет». Действительно, только с туберкулёзом можно отсюда уехать, а остальные остаются гнить здесь до конца.

Ваня пытался разузнать у дневальных, что и как, и о диагнозе. Он всё ещё думал, что его спрятали сюда только на время комиссии. Но прошёл один день, за ним другой, третий. Уже и комиссия давно уехала, а они всё также сидели на МСЧ под наблюдением камер, под зековский топот и под треск неумолкающего радио. Сидели в неизвестности и ждали решения своей судьбы. Им казалось, что о них просто забыли, только на проверках они встречали администрацию уже с масками на лицах. Им никто и ничего не говорил. Только неделю спустя их ещё раз собрали с вещами. От зеков они узнали, что их отправляют на туббольницу. и все им завидовали! Но Ваня не испытывал особой радости. Он беспокоился о своих друзьях. Он знал, что Бенди теперь придётся страдать вдвойне: и за себя, и за Ваню. Эти проклятые суки будут мстить ему за всё, в том числе и за свою собственную погибель! Впрочем, жизнь никогда не переставала удивлять нашего Ваню. Одних она возносила, других принижала; кого освобождала, а кого, наоборот, закабаляла; одних лечила, а других вынуждала страдать. Она была постоянна только в своём вечном непостоянстве. Только вчера он строил коварные замыслы, а сегодня жизнь резко всё развернула, и все его прежние мысли и планы кажутся всего лишь пустой суетой. Теперь предстоят новые испытания. Надо любой ценой вылечиться и непременно вернуться домой. Ваня обдумывал уже новую жизненную перспективу.

Итак, непредсказуемые приключения нашего героя на гостеприимной омской земле продолжались. Омская эпопея была особенно интересна тем, что её главный герой никогда не знал, что ждёт его завтра. Когда человек осознаёт в себе Воина, или становится им, всё старое и слабое в нём постепенно отмирает, и он обновляется каждый день. Но Воин в любой ситуации понимает: нужно жить и идти дальше.

Ваня снова вспомнил о Гере, который тоже уехал с 7-ки с туберкулёзом. Жив ли он и что с ним? Какую роль сыграл Карлос Кастанеда в его жизни? У него ли книга, которую Ваня отдал ему?

Да, жизнь у нашего героя оборачивалась сплошными испытаниями, душевными терзаниями и постоянными изменениями, преображением его личности, словом, была какой-то абстрактно-магической историей. Ваня и не любил долго засиживаться на одном месте. Он весь был в предвкушении нового. Ему было уже любопытно: а что будет дальше? Очередная страница его жизни под номером «Семь» была уже, считай, перевёрнута.

Они с Никоном уже собрались с вещами. А козы с МСЧ напоследок не унимались, ёрничали:

– Ну, давайте, передавайте блатным привет!

– Обязательно! – отпарировал Ваня. – А от кого?

В ответ – тишина.

На санпропускнике их быстро обыскали. Ваня успел внимательно осмотреть его хранящие столько тайн стены, что их хватило бы на сотню романов о мытарствах души человеческой. Нехорошее место. Чего тут только не творили разнузданные палачи и садисты! И эта мрачная обстановка: стакана, решётки, всякие закутки, видеокамеры, везде тёмно-синий и грязный, какой-то депрессивный цвет, тёмная извёстка. Тусклые лампочки – всё говорило о пережитых здесь страхе, ужасе и боли. Всё тут продумано спецами по психологической ломке. Ни радости, ни злости у покидающих этот невообразимый нормальному человеческому разуму гадюшник не было. Одна пустота.

Их загрузили в воронок, где уже находилось восемь человек из разных омских колоний. Все ехали на лечение в больницу, до которой и было-то всего 10 мин езды. Ваня устроился рядом с Никоном. Поехали. Прощай, «Семёрка»!

(Мы практически не сомневаемся в том, что прочитав наше повествование о порядках и нравах, царящих в колонии особого режима №7, все наши компетентные органы: ФСБ, прокуратура, следственный комитет, ФСИН (Нет, эти будут молчать. Им некогда: они сами сидят на скамье подсудимых), но все остальные будут авторитетно уверять наших граждан, что всё изображённое в этом произведении сплошные ложь и клевета. Все они с пеной у ртов будут убеждать вас, что такого просто не может быть! Наши глуповатые правозащитницы тоже вполне искренне возмутятся: «Мы там были: в седьмой колонии везде чистота, порядок и такая милая гостеприимная Администрация, что нам самим даже захотелось немного пожить там!».

Но больше всех будут возмущаться, конечно, самые достойные, то есть депутаты Государственной Думы и прочих, более мелких, дум.

Это же именно про них, про депутатов разных уровней, один непризнанный авторитетной публикой челябинский поэт когда-то, ещё во времена «перестройки», сочинил:

Крутили, вертели

Из кадровых множеств,

Избрали на деле

Чванливых ничтожеств.