Статист

— Уже. Но что-то не очень отпускает. Ладно, если мы в расчёте, то я ухожу с миром.

— Давай-давай, только бумажку сжечь не забудь.

— Не забуду. Всё, прощай.

— Прощай, — сказал майор, а про себя подумал: «Всё, пора выводить из игры Гуся. Толку теперь от него мало, а знает много, достаточно много, чтобы доставить неприятности».

Но беспокоился майор Корнеев напрасно. Вечером, не успев дождаться «скорую», Гусев Савелий Иванович скончался в своей квартире от очередного инфаркта.

Возвращение Романа

Через два дня после описываемых событий Роман Криницын вернулся домой. Первым делом он принял ванну и сменил всю одежду. Затем, заглянув в холодильник и не обнаружив там ничего стоящего, решил наведаться к Кулибину. Тот искренне обрадовался возвращению соседа:

— Бог мой, Ромка! Тебя отпустили?

— В бегах я, Петрович, — пошутил Роман, но, видя замешательство приятеля, не оценившего шутку, поспешил добавить: — Да отпустили, отпустили,

Петрович, расслабься! Адвокат хороший попался — и вот я на свободе. Правда, подписку о невыезде с меня взяли. Я теперь не подозреваемый, а важный свидетель.

— Ну, слава богу, а то я, грешным делом, подумал…

Кулибин замялся, не находя подходящего слова, чтобы объяснить, что именно он подумал, и Криницын закончил за него мысль:

— Что я подорвался с тюряги? Да нет, Петрович, там охраняют надёжно. Туда легче попасть, чем выйти.

— Да тут такие вещи творятся, что чёрти что в голову может прийти.

— И что тут творится? — насторожился Роман. — Ну-ка рассказывай.

Прохор Петрович задумался, почесал затылок и сказал:

— Ладно, сейчас я тебе расскажу и даже кое-что покажу. Только для начала спрошу: ты голоден?

— Собственно, за этим я и пришёл, в первую очередь. Ну, и узнать, как тут обстановка с моим багажом.

— С багажом всё в порядке, — поспешил заверить Кулибин, — но мне кажется, что за ним приходили.

— Вот как! Рассказывай со всеми подробностями. Это очень важно.

— Тогда пойдём на кухню, я тебя покормлю. Ты будешь есть, а я — рассказывать.

— Жанка в университете?

— А где ж ей быть? Конечно, на занятиях. Вообще-то я её в ссылку к матери отправил, но она приходит готовить и убирать. Она у меня молодец. Повезёт же кому-то. Я тебе сейчас супчика грибного подогрею, который она сварганила. Небось, соскучился по горячему?

— А то! Я хоть и непривередливый в еде, но казённая пища в горло не лезла.

— Тогда тем более!

— Петрович, ты меня извини, конечно, за наглость, что я к тебе вот так бесцеремонно.

— Да ладно тебе! — перебил смутившегося Романа хозяин. — Мы ведь не чужие. Сто лет знаем друг друга. Ты бы тоже не пожалел старому Кулибину миски супа, случись с ним беда.

Хозяин гремел посудой и говорил несущественный вздор, а когда в глубокой тарелке, распространяя с паром приятный аромат, перед гостем оказался грибной суп, Кулибин серьезно поинтересовался:

— Может, сто грамм? Для аппетита?

— Нет, спасибо, Петрович, не хочется, — замотал головой Роман. — На аппетит я и так не жалуюсь. А себе почему не наливаешь?

— Не, я недавно ел. Ты не обращай на меня внимания, ешь, а я буду тебе рассказывать. Значит так,

когда тебя забрали, я сделал всё как ты велел. На другой день сперва меня допросили, потом Жанку. Вроде бы отвязались, а потом вдруг вызывают в восьмой кабинет для дачи показаний меня, военкома нашего и эту глухую Самсоновну из третьей квартиры. Мне это показалось странным, но ещё больше удивило то, что мы, прежде чем нас пригласили в кабинет, просидели больше часа в коридоре. Да и допросом это назвать было нельзя. Так, беседа какая-то, даже без протокола. До полковника вообще очередь не дошла, так и не попал к дознавателю. Он начал возмущаться, ну, ты же его знаешь, правдолюбца, и нас чуть ли не взашей вытолкали из отделения. Прежде чем продолжить, я должен сделать кое-какие пояснения. Твой чемоданчик я спрятал в тайник, который соорудил в ту же ночь. Надо сказать, что неплохо получилось. Потом я установил скрытые камеры: у подъезда, на этаже, и в глазок своей двери вмонтировал. Всё видео записывается на комп.

— Ну ты даёшь! — воскликнул восхищённо Роман. — Нет, всё-таки правильную тебе дали кликуху — Кулибин.