Статьи и проповеди. Часть 12 (19.08.2016 - 01.03.2017)

Конечно, лучше всего было бежать куда-нибудь от этого всего. Не надо ничего — никакого государства, никакой армии, никакого полицейского аппарата, никаких чиновников. Нужна пустыня — и больше ничего. Но так, кстати, и было. Ведь монашество родилось как ответ Церкви на возникновение православной империи. Когда появилась православная империя Византия — тогда же появилось монашество. Это было бегство от православной империи. Чтобы сохранить веру свою не формальную, лояльную государю, а именно живую, настоящую — нужно было убегать куда-нибудь в леса, в горы, в пустыни. Такова драма человеческой истории.

Но простых ответов здесь нет. Если бы мы логично последовали вслед за мыслями отца Спиридона — то распустили бы армию и милицию, открыли бы тюрьмы, выпуская на улицу всех заключенных. Мы бы удивились тому, насколько жизнь стала не лучше из-за гуманизма, а невыносимее из-за нашего безумия. Так было в Февральскую революцию. По сути, Февральская революция, из соображений ложного гуманизма упразднила Внешнюю разведку, Внутренние спецслужбы, пенитенциарную систему, открыла тюрьмы, выпустила всех на свободу, и т.д. И вместо того, чтобы вдруг наступила эра гуманизма — наступила эра беззакония, вакханалия, которая закончилась приходом к власти большевиков. Здесь нужно разделять мысли святого монаха и вопросы государственного строительства. Это разная харизма, разная благодать. Одни мысли должны жить в душе монаха, который хочет быть свободен, как птица, чтобы петь только Богу и больше никому. Другие мысли должны быть в сердце человека, который живет внутри государственной машины и должен исполнять свои функции. И то и другое друг друга не исключает.

Так что я считаю, что отец Спиридон, царство ему небесное, в этом смысле заблуждался. Но судить его я не имею права, потому что понимаю, что он прожил тяжелейшую, насыщенную, внутренне глубокую жизнь. Я неоднократно был на его могиле в Киеве. Там есть поле церковных людей, там есть преподаватели Духовной Академии, диаконы, священники, профессора, и там его могила. Я туда ходил много раз. Мне очень нравится этот человек. Но святые люди тоже ошибаются, т.е. безошибочен только Господь Иисус Христос. Все остальные, при всей своей святости, тоже могут заблуждаться.

Мы плавно возвращаемся к нашему преподобному Силуану Афонскому. Он, как мы уже говорили, никогда не разговаривал с человеком, не помолившись за него. Мы тоже можем так делать. Потом, преподобный Силуан работал на очень хлопотных послушаниях. Они требовали от него постоянной возни с разными вещами: деревом, гвоздями, мукой, горохом, деньгами, сапогами, дегтем. Возясь со всем этим, он постоянно имел плач Богу обо всех людях. Т.е. он дорос до того, чтобы молиться Богу обо всём человечестве. Он молился о тех, кто живет сейчас, о тех, кто умер и жил раньше, и о тех, кто ещё не родился. Т.е. о мертвых, о живых и в мир грядущих. Молился преподобный Силуан Афонский и просил Бога, чтобы Господь по своей доброте и любви Своей сделал так, чтоб все народы земли Его знали. Просил: «Молю тебя, Господи, да познают Тебя все народы земли в Духе Твоем святом», т.е. все — китайцы, малайцы, нанайцы, американцы, латиноамериканцы, африканцы — не знаю, сколько этих народов есть на земле. Чтобы они познали, что есть настоящее, что есть ложное, чтобы они успокоили сердце свое в Боге и перестали тратить свою бесценную жизнь на всякую глупость, чтоб они в Духе святом, именно он подчеркивал: да познают тебя все люди земли Духом Твоим святым. Эту молитву он носил в себе как некий шип, как занозу в сердце, она ему жить не давала. Он постоянно имел слезную, кровяную рану, сердце его кровоточило постоянно перед Богом жалостью о людях. Он понимал, что люди погибают от безумия, от суетности, от гордости, от других глупостей, и они не знают своего Господа. Интересные его конкретные советы. Например, один человек спросил: а сколько нужно кушать? А он не мерил еду черпаками, ложками, чайниками, тарелками, порциями. Он говорил: кушай столько, чтоб после еды хотелось молиться. У всех разные чрева. У кого — то желудочек как у птички. У кого-то пузо, я извиняюсь, как у четырех птичек или больше. Всем надо по — разному. Одному черпак норма, а другому две тарелки мало, нужно ещё третью съесть. Но это не страшно, это всё ерунда. Важно, чтоб и тот и другой молились Богу. А потом другой спросил его: а курить можно? Он говорит: а ты попробуй перед каждой сигаретой «Отче наш» читать. Тот ответил: как-то стыдно перед сигаретой «Отче наш» читать. Силуан и говорит: не делай ничего того, перед чем стыдно читать «Отче наш». Вот тоже интересный совет. Если есть какое-то дело, перед котором тебе стыдно прочесть молитву Господню — значит, делать его не нужно. Духовный критерий подхода к разным житейским вещам.