Стать человеком

Мне больше нечего было делать здесь. Я хотел спать. И я хотел спать один. И еще я очень не хотел просыпаться. Я коротко попрощался, вышел из дома и пошел ловить ночного извозчика. Будем надеяться, завтра в мою дверь не постучится хмурый старлей.

Минут пять я стоял на запорошенной фонарным светом дороге, пока меня не подобрал загорелый юноша на потрепанной мазде. Я дал ему четыре сотни, и он повез меня домой. К пустому холодильнику. К недописанной рукописи. К горькой правде. И к новому дню. Нет! Только не домой!

– Останови здесь!

Машина затормозила возле безрадостного вида гостиницы. На другую у меня не хватило бы денег. Я снял самый дешевый номер и немного посидел на упругой кровати, глядя в черное окно. Я не заметил, как сон утащил меня на дно своего шепчущего омута.

Просыпаться мне, конечно, не стоило. Страшно болела голова. Безумно хотелось пить. Вот они – печали бывшего бога. Я с трудом сел на кровати. Я ненавидел даже эту кровать. Что же будет дальше?

А дальше у меня было только два варианта. Первый очевиден. Вернуться домой, взяться за работу, тихо жить и тихо, безжалостно умирать. И еще был второй. Красивый. Перестать быть человеком.

Не для них, конечно, лишь для себя. Но нужен ли мне кто-то иной. Нет! Нет! Двести тысяч аккордов нет! Значит, пусть будет так!

Вот теперь я мог ехать домой. Ведь это был не мой дом. Теперь можно дописать книгу. Это не моя книга. И можно без скорби смотреть в глаза всем этим странным существам. Ибо я не один из них. Ну а ненависть? Она пускай остается. Пускай согревает меня от ледяной тоски за углом.

Через полчаса я шел по полноводной московской улице и не думал о том, кем я стал. Уже не бог, еще не человек. Что же ближе. Я знаю, что ближе. И я, как могу, ухожу от этой близости. Как долго мне будет удаваться уходить? Пусть будет хотя бы недолго.

Через час я был дома. Дома у Сашки Волковского. Я без аппетита поел и без лишних раздумий включил ноутбук. Ну что, моя смешная фантазия, я снова с тобой. Слишком мало мы не виделись. Никто из нас не заскучал.

Болела голова. Ну, это ничего. Человек будет терпеть. Будет терпеть столько, сколько я скажу. Столько, сколько будет угодно богу.

Ну а ты? Ты еще любишь ее? Беспредельно! А ты его? Необратимо! Вот так категорично? Но вы забудете друг друга. Сделаете то, чего никогда бы не сделал человек. И вы не будете об этом жалеть. В вас не останется жалости. Вы отдали этой любви все, но ей надо было гораздо больше. Слишком много на вас двоих.

И вы, конечно, не согласитесь со мной. Но кто спросит вашего согласия? Кому нужно согласие придуманных людей, если его не хватает на живых. Так что вы забудете, но не сейчас. Не сегодня. Сегодня вам предстоит последняя ночь из огня и ненависти. Последние мед и горечь поцелуев. Последний аккорд гениальной, недописанной симфонии.

Я долго писал ни о чем и ни для кого. Получилось, как мне показалось, неплохо. Непонятно, но это даже хорошо. Ведь приятно, прочитав что-то непонятное, потом рассказать всем, о том, что все прекрасно понял? Очень приятно. Ну так вот вам! Наслаждайтесь!

Оставался еще непредсказуемый финал! И что же в нем будет непредсказуемого? Кто-то умрет? Это, пожалуй, самый предсказуемый финал из всех. Кто-то простит? Слишком уж жаждут они прощения. Не дам! Кто-то поймет, что все было зря. Вот! Вот уже что-то стоящее. Человек никогда не скажет, что его любовь была зря. Не посмеет. Но я посмею. Печальный будет финал. Но финал, пожалуй, всегда печален. Так или иначе. Все!

Я с силой захлопнул ноутбук. Я вдруг со всей ясностью понял, что уже давно занимаюсь тем, что жду. То есть провожу время за самым распространенным занятием в этом мире. Здесь всегда ждут. Ждут и надеются, ждут и боятся, ждут и сомневаются. И, наконец, ждут и не дожидаются.

Так просто довериться равнодушному времени, не замечая при этом его равнодушия. Просто подождать, и все будет хорошо. Все… образуется. И боль пройдет, и счастье найдет. А потом, у края жизни, поймешь, что тебя обманули. Перепутали счастье и боль. Как же так? Вот так! Ты просто слишком долго ждал.

Бог был на грани. Человек рвался наружу ревущим ураганом. Мог ли я его остановить? Но на вопросы уже не остается времени. Тем более на вопросы без ответов. Человек ненавидел бога. Бог ненавидел человека. Я вернулся к тому с чего начал. Я не очень хочу знать, чем все закончится. Другой вопрос, – что мне придется. Придется посмотреть в многогранность моей арены.

Социум. Мой непобедимый, безжалостный враг. К слову, не только мой. Здесь много зараженных болезнью асоциальности. Смешно то, что асоциальность как состояние безмерно человечно. Асоциальность – это конфликт. Конфликт – основа социума. Столкновение разумов, желаний, стремлений. Рождение нового смешанного-перемешанного знания. Человек не против социума как феномена, но против той роли, которую социум ему отвел. И, имея слишком много врагов конкретных, он соединят их в единого врага. Врага, которого ему не победить хотя бы потому, что времени явно недостаточно. В том числе и у меня.