Стать человеком

Темный подъезд, темная лестница, темная дверь на третьем этаже. Все темное. Дайте же немного света!

На! Получай свой свет, шум, гам! И не говори, что мало, а то получишь еще. До краев, до луны, до солнца.

– Слава! – к нам протуберанцем бросилась яркая полноватая женщина с манерами древнеримской гетеры.

– Виолетта! – Перелесов раскрыл дрогнувшие объятия.

Через пару минут взаимного восхищения Мечеслав удосужился представить эпатажной хозяйке своих спутников. Оказалось, что Владимира Виолетта даже читала, а вот обо мне, к сожалению, не слышала, но уверена, что скоро обязательно услышит. Мне бы ее уверенность.

А потом в головы ударил джаз, дым, смех. В большой комнате-студии веселилось десятка полтора человек. Трезвых здесь не было. Здесь они были ни к чему. Виолетта громко отрекомендовала нас обществу и утащила Мечеслава знакомиться с неким «невероятно интересным человеком». Безладов отправился на поиски алкоголя, а я подошел к небольшому столу, за которым ютились несколько картежников.

За столом шла партия в преферанс, и велся ленивый, но едкий спор о религии. Хотя нет, не о религии даже – о вере. Интереснейшее человеческое свойство – верить. Во что? Да во все. В вечную жизнь, в высший разум, в заселенные небеса, в сусликов-вампиров. Вера спасает от обыденности, от одиночества, от пустоты завтрашнего дня. Мгновенно делает тебя избранным. Только ты и твои грезы. Грезы, которые всегда с тобой. Которые никогда не предадут. Быть может, если только ты станешь немного умнее. Или немного циничней. К сожалению, одно часто приходит на помощь другому.

Лысоватый бородач с серьгой в ухе взял прикуп, выругался и бросил карты обратно. Однако спор, несмотря ни на что, продолжил.

– Бог есть, Аркаша! Ведь не может же он нас оставить один на один с дьяволом! А относительно присутствия дьявола у меня существуют совершенно неопровержимые доказательства.

– И какие же?

– Тебе еще раз показать прикуп? Шесть червей!

Упомянутый Аркаша возмущенно махнул рукой и с видимым удовольствием завистовал. Похоже, для бородатого наступали не лучшие времена. Он еще раз жалобно посмотрел в свои карты и сделал глоток из стоящего рядом бокала с чем-то очень похожим на коньяк.

– А вы что думаете, уважаемый? – он неожиданно обратился ко мне. – Есть ли бог за этими облаками?

– Даже если и есть, нас он вряд ли заметит. Что ему до суеты человеческой? – Я по возможности тонко улыбнулся.

– Интересная позиция, – беседа занимала бородатого несравненно больше, нежели насквозь проигранный контракт. – Значит, он есть, но не для нас?

– Версия ничуть не хуже других.

– Я бы сказал, лучше многих!

– Возможно, и так!

– Ходи, Лева! – вистующий явно предвкушал очередную взятку.

– Без двух! – Лева бросил карты на стол. – Только и в этой версии есть коренной изъян!

– И где же он?

– Он в том, что весь смысл веры в относительной близости бога. В том, что он слышит и видит нас. Ведь это наш бог.

– Может быть, в вере нет смысла?

– Верую, ибо нелепо! – мой собеседник усмехнулся. – Вы прагматик, – он покачал головой. – Причем законченный.

– Осуждаете?

– Не завидую. Человеку тяжело без веры.

– Человеку всегда тяжело. Без счастья, без денег, без друзей, без любви, без побед. Плюс один по сути ничего не меняет.

– Вы циник.

– Причем законченный.

– Хотите сигару?

– Ваше утешение для законченных циников?

– Просто лишняя сигара.

От сигары я, конечно, не отказался, но и курить тут же не стал. Не любил я курить в шумной толпе. Предпочитал блаженное уединение. Но незадачливый преферансист не выпускал меня из своего поля зрения. Он желал знать о боге. Не о том, который перед ним. Но о том, которого он никогда не увидит.

– Но в принципе вы можете предположить существование бога?

– Конечно, могу. Правда, он будет изрядно отличаться от канонических воззрений.

– Тем, что ему плевать на людей?

– Во-первых, не плевать, он просто не знает об их существовании. А во-вторых, не может у бога быть столь примитивных целей, как спасение или кара человечества. Он бог! Он выше звезд и старше вечности! При чем здесь люди?

– Кто-нибудь всегда при чем, – Безладов протянул мне бокал с коньяком. – Что-то ты сегодня заводной, Саня. Тревожный, как насморк.

– Лестное сравнение, – я выпил коньяку. – Как тебе здесь?

Мы отошли от стола, за которым Лева собирался играть мизер. Судя по очередному «удачному» прикупу, помочь ему в этом мог только его желанный бог. Такой близкий и такой недостижимый.

– Богема… – Владимир чуть скривил губы. – Слишком много ненужной тоски в глазах.

– А сам-то ты кто?

– Я – профессионал.

Я с усмешкой кивнул и допил коньяк.

– Александр! – ну вот, теперь религиозный картежник знает мое имя. – На мгновение!

– Как мизер? – я подошел к задумчиво смотрящему на меня преферансисту.

– Сел. Но без «паровозов», – он помолчал. – Я вот что хотел сказать. Неважно, знает бог о нас или не знает. Важно, что мы знаем о нем. И он нам нравится. Именно такой, какого знаем мы. Возможно, другой нам и не нужен. И может, даже хорошо, что он не в курсе. Про все это… – мой собеседник замолчал и снова потянулся за картами.