Стать человеком

Я тихо отступил. Вот так. Им все равно, кто он, когда прощает их грехи. Им важно, что грехи прощены. Бог простил! И как легко сразу на сердце. Как светел и чудесен новый день. Как много еще можно успеть, а в конце мудрый ангел откроет перед тобой райские врата. Как мало им надо от бога. И как рады они этой малости.

– Посмотри, какие рюмки, Шура! – Перелесов вырос из-за спины. – Посмотри, какие красивые!

Я недоуменно взглянул на вполне ординарные рюмки с разлитой в них водкой.

– Красивая рюмка – это полная рюмка! – назидательно произнес Мечеслав и вручил мне одну. – За ночь! Хорошая ночь, веселая!

Он опрокинул свою и тут же исчез среди соседей по ночи. Я подумал и поставил рюмку на подоконник. Водки не хотелось. Хотелось курить. Тем более у меня наконец-то появился достойный повод.

Я незаметно вышел из квартиры и спустился в темный, холодный двор. Немного постоял, собирая разбегающиеся мысли, а потом сел на скамейку и неторопливо раскурил пожертвованную мне пухлую гавану. В голове мельтешили феи. И откуда во мне столько неуклюжей поэзии? К сожалению, в этом разобраться так и не довелось. Затылок пронзила ослепляющая боль, и я упал на мягкую землю.

Очнулся я явно быстрее, чем того требовал сюжет. Двое крепких парней еще обшаривали мои карманы. Один из них увидел, что я открыл глаза, и с глумливой усмешкой приставил к моему горлу нож.

– Лежи, падла! – он с видимым удовольствием поиграл лезвием. – Не суетись!

– Может, еще раз его? – второй бегло осмотрел мой кошелек и, похоже, остался разочарован.

– Не, он смирный. Ты ведь смирный, терпила? – грабитель снова усмехнулся. – Бери часы и валим!

Они сняли с меня часы и пропали в темноте.

Было больно, было обидно, было страшно. Человеку. Но бог не чувствовал боли, не знал обид и не помнил, что такое страх. Бог желал карать. Ибо никто не смеет касаться бога.

Я повернул голову. Совсем рядом лежал камень. Сойдет. Превозмогая боль и головокружение, я встал, поднял камень и побежал на казнь. Далеко они уйти не успели. Я нагнал их через полминуты, ориентируясь по шаркающим звукам.

Когда они обернулись, я был уже совсем рядом. Наверное, они удивились. Я прыгнул и со всей силы ударил камнем по голове ближайшего из них. Треск пробитого черепа, брызги крови, все по плану. Второй потянулся за ножом или пистолетом. Не успел. Я опередил его едва ли не на мгновение. Но опередил. Он подставил руку, и удар получился смазанным. Он зашатался, я ударил еще раз. Грабитель упал еще живой. И живым он оставался еще целую секунду.

Здесь для этого нужно много людей. Нужны доказательства, прокуроры, адвокаты, судьи. Но богу не нужен иной судья, кроме него самого. Он казнит своей волей. И он не умеет прощать.

Человеку тяжело убивать. Тяжело прикасаться к смерти. А вот богу убивать легко. Он редко видит смысл в любой жизни, кроме своей. А уж смысл этой жизни. Я удовлетворенно улыбнулся. Я все еще был богом. Пускай пьяным, грязным и избитым. Но этот мир не достоин и такого.

Бог улыбался, но вот у человека определенно возникли проблемы. Человека назовут убийцей и посадят в тюрьму. Посадят за то, что он не стал терпеть. И назовут это правосудием. По-своему верно. Простое решение. О простых решениях редко жалеешь. Они кажутся очевидными. Других ведь даже не заметишь.

Между тем как раз мне сейчас бы не помешало несколько простых решений. На руках и одежде кровь, рядом два свежих трупа. Задача для тех, кто углубленно изучает криминалистику.

Я ограничился тем, что надел перчатки и оттащил тела в ближайшие кусты, попутно забрав часы и кошелек. Потом поднял орудие убийства, разбросал ботинками окровавленные клочки грязного снега и, беспокойно озираясь, направился обратно в квартиру (подобрав по пути толком не раскуренную сигару). Дверь за мной никто не закрывал, и я, так никем и не замеченный, без лишних сомнений прошел в ванную комнату.

Курка у меня была кожаная, так что смыть кровь удалось довольно легко. Пара капель попала на рубашку, но их было почти незаметно. Джинсы тоже сильно не пострадали. Даже рана на голове практически перестала кровоточить. Все для меня! Я тщательно вымыл лицо и руки, вздохнул и вышел из своего укрытия. К некоторому облегчению отсутствие мое заметил только Безладов.

– Где был? – Владимир невозмутимо пил коньяк в обществе богемы с тоскливыми, но довольно красивыми глазами.

– В ванной. Похоже, немного перебрал.

– Что-то ты сегодня быстро.

– Бывает.

– Ничего, главное – не сдаваться.

Я оставил Безладова с его новой возможностью и немного покрутился среди смеющихся, шумящих, спорящих людей. Что и говорить, жалкое времяпрепровождение. Леве наконец улыбнулась удача, и он вышел сухим из тройных распасов, чему теперь громко радовался, воздавая неумелые хвалы своему добродушному богу. Мечеслав читал что-то из личного репертуара группе утомленных барышень и, как ни странно, имел определенный успех. А у Владимира, похоже, окончательно оформились планы на вечер. Вернее, уже на утро.