Стать богом

Он сел на мягкий табурет рядом с кроватью. Айанур, бледная, как гипс, и с руками до локтей, была похожа на Венеру Милосскую. Первым делом Хешшкор взял в свои кисти сочащиеся кровью обрубки рук и на несколько минут задержал их. Кровотечение прекратилось. Бэла аккуратно обтерла остатки крови салфетками.

Хешшкор приложил ладони к вискам Айанур. Она вздохнула – лицо слегка окрасилось, перестало напоминать мертвую статую, – и открыла глаза.

– Что произошло? – требовательно спросила Вита, но тут же передумала, видя, какое страдание отразилось на лице богини. – Нет, не рассказывай, и так ясно в общих чертах. Кто это сделал?

– Хешшкор Всемогущий, – еле слышно выговорила она и снова потеряла сознание.

– Ты! – разъяренно взвилась Бэла, взмахнула руками, и с них сорвались струи огня, которые Хешшкор едва успел отразить. – Мерзавец! Витка, дай мне свой меч! – она подскочила к оторопевшему бессмертному и затрясла его, как грушу, за ворот рубахи.

– Ты с дуба рухнула? – Вита оторвала ее от Хешшкора с заметным усилием: Бэла была настолько взвинчена, что силы ее удесятерились. – Хешшкор не мог бы этого сделать, даже если бы захотел. Он появился здесь только что, вместе со мной, идиотка! – Вита отбросила ее в кресло. – И я не очень понимаю, почему он терпел твои нападки, а не оставил от тебя мокрое место.

– Я подумал, что тебе это не понравилось бы, детка, – криво улыбнулся Хешшкор.

– Ясно тебе, курица? – Вита опять повернулась к Бэле. – Я ведь не меньше твоего хочу узнать, кто это натворил и за каким чер… – виновато взглянув на Хешшкора, она поправилась: – За каким хреном.

– Она специально меня подставила, твоя драгоценная покровительница, – уверенно сказал Хешшкор. – Спит и видит, как бы нас с Витой рассорить.

– Не перегибай палку, дорогой. Интриговать ценой потери рук? Здесь не тот случай, когда цель оправдывает средства.

Раздалось деликатное покашливание – это был Фёдор, прижимающий завернутый в тряпочку лед к шишке на голове, вскочившей при неудачном падении.

– Простите, вы ничего не забываете? Есть ведь еще один Хешшкор. Молодой маг, чуть старше меня, недавно прошедший посвящение. Хешшкор Миленион.

– И этот сопляк, от горшка два вершка, выкормыш змеюки Миленион, мало того что присвоил мое имя, так еще и смеет называться Всемогущим? – взревел Хешшкор.

Вита подошла к прикроватной тумбочке, на которой стояли графин и кубок, и налила себе вина.

– Хешшкор, успокойся. Мне лично непонятно, что не поделили Айанур и Миленион. Ты знаешь что-нибудь об их дрязгах?

В общем-то, подобная месть была в духе Миленион. С нее бы сталось натравить на противницу своего колдуна, если бы в этом возникла необходимость. Ключевое слово – «если бы». С точки зрения Виты, у богинь не имелось причин для разногласий, в прошлом они даже сотрудничали.

– Не было у них никаких дрязг, – буркнул Хешшкор, подтверждая мысли Виты. – Эти суки друг друга стоят. Жаль, до меня поздно это дошло.

– Тише, – Бэла, стоя на коленях у изголовья, прижала палец к губам. – Она опять приходит в себя.

Три головы повернулись к лежащей. Фёдор остался позади.

– А, Виталия, – чуть слышно прошептала Айанур, взгляд ее был мутен и непрочен. – Полюбоваться явилась, да? Кого ты произвела на свет? Твое исчадие, твой сын отрубил мне руки… угрожал мне страшными мучениями, изнасиловал меня…

Хешшкор оглушительно фыркнул:

– Умом тронулась? Хешшвитал еще ребенок и не может никого изнасиловать, даже такую похотливую стерву, как ты.

Вита сердито дернула его за рукав:

– Прекрати сию минуту! Не видишь, в каком она состоянии? Она бредит.

– Виталия, – жалобно позвала Айанур.

Вита наклонилась к ней.

– Могу я поговорить с тобой конфиденциально?

– Я тебя одну с ней не оставлю! – запротестовал Хешшкор.

Вита с укором посмотрела на него:

– Милый, ты как маленький. Будто не знаешь, что существуют вещи, которыми делятся только с женщинами.

Он поколебался.

– Хешшкор, мне ничего не грозит. Ну, что она мне сейчас может сделать? Бери Федю, и отправляйтесь в Хешшираман.

23. Катя

– Я убью ее, – громко произнесла Миленион.

Ничего не последовало. Ни черной молнии, ни смерча, ни водоворота Тьмы. Богиня ухмыльнулась. В самом деле, что она топчется в нерешительности? Да, она клялась не убивать эту мерзавку Виту и ее родню. Но Катрина-то ей не родная. А что Хешшвитал развоплотится – так это, простите, не смерть.

Она мне еще спасибо сказать должна. За то, что я спасаю ее выродка от настоящей смерти.

Дверь резко распахнулась, и Катя, едва живая от холода, с замерзшими слезами на глазах, ввалилась внутрь.

– Дрожишь? – усмехнулась Миленион. – Сейчас тебе станет тепло, мошка. Даже жарко, – она хлопнула в ладоши. – Дзыг!

Перед Катей возникло огромное двуногое чудовище, словно сотканное из языков пламени. Глаза его на маленькой ящериной головке, обрамленной огненными вихрами, злобно сверкали раскаленным добела металлом. Во рту вместо зубов чернели уголья, по которым нет-нет и пробегали красноватые искры.