Стать богом

– А ну отойди! – она решительно запахнула плащ. Это же надо – так расслабиться, потерять над собой контроль. – Ты должен испытывать удовольствие уже оттого, что тебе дозволено лицезреть свою богиню! Понял? Лицезреть! А не… А если тебе необходимо удовольствие именно такого рода – так Хешшвиталова девка, небось, на все согласна, проскулив ночь под дверью.

Он презрительно фыркнул:

– Кувыркаться с жалкой смертной?

– Ты и сам пока не бессмертный! И твое место – у моих ног, а не выше!

– Госпожа моя, – он снова приблизился к стоящей у стены и охорашивающейся Миленион. Его губы оказались как раз напротив уха, и он спросил вкрадчиво: – А в самом ли деле ты желаешь, чтобы я стал бессмертным?

– Что за идиотский вопрос! – она гневно сверкнула очами. – Разумеется, желаю.

– Почему же, – шепот стал еще вкрадчивей, – ты не сказала мне, что для этого я должен сделаться отцом бога?

Миленион демонстративно вытаращила глаза:

– Первый раз слышу! Ну, что ты смотришь на меня? Я не знала.

– Теперь ты знаешь. Примешь мое семя?

– Еще чего! – она передернулась. – Выдумал тоже!

Некоторое время он продолжал молча смотреть на нее. Потом страсть в глазах потухла, он отвернулся и накинул халат.

– Что ж, ты долгое время помогала мне, и я тебе благодарен. Наверное, теперь пришло время обходиться без твоей помощи.

Он неторопливо направился к компьютеру.

– Я все равно добьюсь своего, Миленион, и за ценой не постою. Я хочу быть бессмертным и стану им. И тогда мы вернемся к сегодняшнему разговору.

Миленион прислонилась к колонне. По спине бегали мурашки. Он говорил с ней не как раболепствующий смертный, и даже не как смертный дерзкий. Он говорил так, словно уже был богом.

Откуда он узнал? Она рассчитывала, что он сделает за нее грязную работу. Убьет ненавистную Виталию, развоплотит сопляка Хешшвитала и своего тезку Хешшкора, а потом, когда бессмертие помашет ручкой и пошлет воздушный поцелуй, она разведет руками: «Осечка вышла, ничего не попишешь».

Но теперь он узнал, и его бессмертие не за горами. Каково же будет уживаться в одной Вселенной с таким жестоким, целеустремленным и могущественным богом? Много ли времени пройдет, прежде чем он поставит ее на колени или уложит на лопатки?

Она почувствовала себя, как гонщик в автомобиле, потерявшем управление.

20. Обет нарушен

Ливень разразился, когда Вита ехала домой. Сквозь шум дождевых струй, барабанящих по машине, она едва расслышала телефонный звонок. Нашарила мобильник, не отрывая взгляд от дороги, приложила к уху.

– Виталия Сергеевна? Это ученый секретарь диссертационного совета. Я хотела бы уточнить тему вашей докторской диссертации.

– Тему чего? – упавшим голосом переспросила Вита.

– Диссертации. Мы получили ваше письмо с представлением на соискание ученой степени доктора химических наук. Но вы не указали тему…

Рука на руле нервно дернулась. Джип на полной скорости вылетел на встречную полосу.

Водители, спешащие в противоположном направлении и успевшие мысленно попрощаться с жизнью или, в лучшем случае, с машиной, сочли не иначе как божественным вмешательством то, что громадина, несущаяся им в лоб, внезапно растворилась в воздухе. И были правы. Никогда еще хвалы, воздаваемые Хешшкору, не были столь искренни и многочисленны.

Колеса бухнулись с тридцатисантиметровой высоты на грунтовую дорогу и покатились вверх по склону, теряя скорость.

– Сбрендила, что ли? – взревел Хешшкор, уже вполне материализовавшийся на переднем сиденье. – Или жизнь уже успела надоесть? По-моему, вы, смертные, так мало живете именно потому, что неосознанно стремитесь к концу!

Вита все еще сжимала телефон дрожащей рукой. Наконец-то она в полной мере признала справедливость, на первый взгляд, дурацких претензий гаишников к людям, разговаривающим по мобильнику за рулем.

– Хешшкор, ты не представляешь…

– Ясное дело, не представляю! Просто не в состоянии себе представить, что могло тебя – тебя! – взволновать до такой степени. Когда тебя собирались убить, когда тебе приходилось сражаться против магов и бессмертных, ты и ухом не вела. Ты ничего не боялась, разве что Пожирателя Душ…

– Вот именно, – глухо проговорила Вита. – Обет Тюремщика нарушен. И не мною. Я не понимаю, как это могло произойти!

– Ты хочешь сказать…

– Я говорю, что в Ученый Совет пришло мое представление к защите, которое я не составляла и не посылала. Но ведь это не имеет значения, верно? Дело сделано. Мало у меня было проблем, еще и Флиф нарисовался на горизонте! Думаю, мне следует срочно отправиться в Хешшираман, к Бетреморогской башне, и проследить за тем, чтобы эта черная глотка не сожрала какую-нибудь заблудшую душу, пока не наступило полнолуние. А в полнолуние мне придется наспех изобретать новый обет, потому что отвертеться от защиты диссертации мне, видимо, теперь не удастся.