Старый дом

И явно прислушивался к их разговорам…

В общем, когда «бензомотор» подкатил к дверям «Славянского базара», Слава расплатился не торгуясь, с облегчением взял два свертка в одну руку, а даме предложил другую. И они торжественно прошествовали в распахнутую услужливым швейцаром дверь…

36

Тут вот и настала пора рассказать о беседах наших героев. В чем-то они напоминали известное стихотворение Сергея Михалкова «А что у вас?» с той только разницей, что у писателя дети хвалились своими причиндалами, а у нас, наоборот, взрослые ругали свои.

Впрочем, обо всем по порядку.

Началось это «пикирование» (назовем его так) еще раньше, но сформировалось именно в том виде, в котором и будет здесь представлено, только когда наши герои проезжали нынешнюю Театральную (тогда Петровскую) площадь.

Взглянув на сквер, размещавшийся рядом с «Метрополем», напротив Большого театра, Прохоров поразился обилию роз:

– Розарий в центре города… А у нас на этом месте каменный истукан…

Надежда не осталась в долгу и после короткого размышления парировала:

– А у нас хотели быков прямо на улице убивать…

– То есть? – испугался Слава.

– Есть такой испанский ужас, – с дрожью в голосе объяснила Надежда Михайловна, – называется «коррида». Они там травят быков, а потом убивают их на потеху публике… Вот и у нас хотели так, называлось бы «Праздник в Севилье», даже взятку давали Обществу поощрения животных, но только, слава Богу, Дума не позволила…

«И это говорит террористка?» – удивился Прохоров, а вслух сказал:

– У нас бы позволили… Помните памятник Петру Первому? Испанцы у себя запретили, тогда у нас поставили…

Слава не знал, что и в его Москве затевалась коррида, да только градоначальник запретил. Что, впрочем, ничуть не умаляло правдивость второй половины его реплики о Петре.

– А у нас в январе, – опять начала Надежда, – один сумасшедший порезал картину Репина «Иван Грозный и сын его Иван»…

– Я бы тоже порезал… – хмыкнул Слава. – Но у нас резать ничего не нужно было: ваши товарищи большевики все, что копили в России из произведений искусства, выставили на продажу за границу и многое продали…

– Продали, но не уничтожили…

– А чуть позже бульдозерами – это такие огромные машины – раздавили целую выставку, ее так и назвали потом – «бульдозерная»…

Надо ли говорить, что почти детский диалог этот продолжался уже в ресторане, а все переговоры по поводу его посещения проскользнули между приведенными выше репликами.

– А у нас, – вспомнила Надежда, – один воздухоплаватель поднялся на шаре, а его отнесло в сторону, и он приземлился на деревья недалеко от большого села. Так его местные мужики достали из корзинки, самого покалечили, а шар и все принадлежности сожгли.

«И это говорит мне революционерка, борец за счастье народа?» – в очередной раз изумился Прохоров.

– А у нас отцы города прогнали директора Московского зоопарка, доктора биологических наук. А на его место поставили даму – бывшего бухгалтера, которая, чтобы заработать побольше денег, устроила там рок-концерт, и от этого все птицы разбили свои яйца, а часть животных вообще передохла.

– Что это – рок-концерт? – спросила Надежда.

– Этого я вам точно объяснить не смогу, – развел руками Слава, – скажу только, что музыку они играют очень громкую, иногда хорошую, но чаще такую, что хочется пойти и удавиться…

– Зачем же нужна такая музыка? – испуганно спросила его спутница.

– И это не смогу объяснить, слов не хватит. Но вы данный факт в своей таблице, пожалуйста, тоже запишите в минус нашему времени…

– В какой таблице?

– Разве мы с вами не составляем таблицу, – деланно удивившись, поднял он брови, – как в бухгалтерских книгах: справа – дебет, слева – кредит. Или наоборот, я уже не помню…

– Вы все шутите… – махнула рукой Надежда, – а я серьезно считаю, что у нас очень плохо…

Она поворотилась к окну, но в этот момент подошел официант.

– Я тут ничего не знаю… – сказала Надежда, так и не повернув головы, – заказывайте, что почитаете нужным… Только я не очень голодна…

– Давай сделаем так, голубчик, – сказал Прохоров вспомнив фильмы, которые видел, и ситуации в них, аналогичные той, в которой оказался нынче, и которые помнил. – Мы устали и хотим есть, принеси нам чего-нибудь вкусненького, но для меня единственное условие – не острое. А вы будете мясо или рыбу, Надин?

– Сыр…

– И обязательно сыр…

– А какое вино предпочитают господа?

Слава беспомощно глянул на свою спутницу – в винах он вообще был полный невежда, но помощи не дождался.

Тут всегда в качестве эксперта выступала Варвара, но ее сейчас здесь не было…

И слава Богу…

Прохоров на секунду представил, как бы он себя вел здесь с бывшей женой, что бы она тут творила и чем бы все это закончилось, и по его спине пробежал холодок. Не то ужаса, не то радости от того, что ее здесь нет.

Однако надо было что-то решать…

А ему ничего даже в голову не приходило…

Тогда он глянул в окно – что там так заинтересовало Надин?

Может, ответ там?