Старый дом

И он с самого начала – от стоимости квартиры, рассказал ей, что почем в Москве и России начала двадцать первого века и как там живут люди разного достатка. На что-то она реагировала равнодушно, что-то ее поражало, что-то повергло в негодование.

– Но как же они выживают? – спросила она про пенсионеров.

– Никто не знает… – честно ответил Прохоров. – Думаю, привыкли, в этой стране практически всегда и почти всем было плохо, поэтому никто, или почти никто не знает, как бывает хорошо, и что он, не живет, а выживает…

– Ну, а вы? – теперь она смотрела почти возмущенно.

– Давайте считать теперь с другого конца…

И он опять, с самого начала рассказал ей, сколько он в среднем зарабатывает и что у него остается после всех оплат и выплат.

– А еще есть кризисы, о которых вы сегодня ничего не знаете, а у меня в такие тощие месяцы вообще нет торговли, и я проедаю то, что успел накопить за жирные годы. Поэтому наша жизнь – не жажда наживы, просто умение существовать в новых для вас условиях… Я вас убедил, что перед вами не паук-мироед, а просто человек, который хочет себе обеспечить не очень трудную старость? А внукам нормальную жизнь и образование, Володя ведь в нашей семье появился два года назад, а до этого мы сами справлялись…

Она сидела молча, сжав губы, думала.

Потом сказала:

– Надо идти, и так из-за меня столько времени потеряли… – это прозвучало, как извинение…

– Не расстраивайтесь, Надежда, все будет хорошо…

А что он мог еще сказать?

– Вы решили, как мы будем добираться и куда сначала отправимся? – уже совсем по-деловому спросила она.

– Вы знаете, что я подумал, мы не спросили, до которого часа работает магазин Фаберже…

– Думаю, до шести, а что?

– А то, что мы можем не успеть возвратиться до их закрытия, дел-то у нас еще немало…

– Тогда давайте вернемся, заберем кирпич, занесем домой, чтобы не таскаться с тяжелым, и двинемся дальше. Вы решили куда?

– Наверное, так, – прикинул он: – Сначала на Моховую и Воздвиженку, поскольку это рядом, а оттуда на Никольскую. Большие Каменщики будут зависеть от времени и от того, насколько мы устанем…

– Идет… – улыбнулась она.

Они зашли к Фаберже, забрали кирпич, но не успели дойти и двух шагов, когда рядом с ними остановилось громоздкое авто:

– Такси не нужно?

Мужественный профиль водителя обещал путешествие «с ветерком».

И Прохоров подумал, что ничего не мешает ему поступить здесь так же, как он это делал в своей Москве: нанять машину на полдня или на день, чтобы она возила его и то, что он покупает.

И можно тогда не заходить домой – кирпич благополучно прокатится с ними в машине.

– На Моховую… – сказал он, распахивая дверцу перед Надин, – И там подождать… Об оплате договоримся…

Это такси стало его первой ошибкой.

34

Теперь автору придется остановиться в неком недоумении.

Ближайшие два часа наши герои посвятили, как уже понятно из предыдущего, прочесыванию двух магазинов – Вольфа и Карбасникова, до Абрамова на Воздвиженке руки так и не дошли.

А недоумение вот в чем: как можно интересно описать, так, чтобы не скучно было не только антикварному дилеру, а и обычному читателю, это самое прочесывание? Ведь выглядело оно довольно просто и даже скучно: Надежда Михайловна усаживалась с какой-нибудь книжкой в кресло, а Прохоров шел по рядам, выдергивая, то, что привлекло внимание, и разглядывая то, что выдернул.

Куда как интересно…

Но вот пока они ехали на машине от Пречистенки до Моховой, а при скорости в двадцать километров в час это заняло какое-то время, пока они шли от дома двадцать два до дома двадцать четыре, пока ехали с Моховой на Никольскую, были у них с Надеждой любопытные разговоры.

Которые достойны упоминания здесь и, скорей всего, будут тут воспроизведены.

Однако, с другой стороны, вообще ничего не рассказать о «прочесывании» будет также неправильно. И по отношению к тем читателям, которые являются антикварными дилерами, и по отношению к обычным людям: вдруг им интересно, как это делается в этом загадочном мире старых и, несомненно, страшно ценных вещей?

Поэтому, наверное, надо сделать так: дать тут краткий отчет о походе по магазинам, а потом уже рассказать о разговорах и отношениях наших героев.

В двух словах о походе: нельзя ходить в продовольственный магазин за покупками, если перед этим плотно и вкусно пообедать.

Ты сыт и тебе ничего не надо…

Нет, ты помнишь, конечно, что кончается подсолнечное масло, что сахара осталось на два утра, что неплохо бы купить молока, но ничего не хочется, и там, где ты бы непременно купил еще «вот это желтое в тарелке» – попробовать, ты проходишь мимо него равнодушно и даже с некоторым раздражением.

В чем-то эта ситуация оказалась сродни той, в которую сейчас попал наш герой. Он почти уныло брел мимо полок, разглядывая немыслимые с точки зрения антикварного дилера начала двадцать первого века сокровища по немыслимо бросовым ценам и… скучал.

Ну, хорошо, вот Олеарий «Путешествие в Московию», который здесь стоит всего двадцать пять рублей, а там за проломом в стене он может получить за него тысяч пять долларов, а то и все семь.