Старый чердак

Ловили, правда, не на самой Сырдарье, а на отводных каналах. Их там много нарыли - пускали воду на поля, хлопок выращивали. Берега у этих каналов покрепче, и, главное, рыбнадзор там не властен, поскольку официально они тогда природоохранными водоёмами не считались. Так, гидротехническое сооружение. Раньше рыба в этих каналах была такая же, как и в самой реке - и сазан, и жерех, и лещ. Только сом не заходил, мелко ему. Но в последнее время всех вытеснила змей-голова. Рыба, конечно, не красавица. Это, если мягко говорить. Круглое тело и голова как у змеи, за что и получила своё название. Зато вкусная, и берёт приманку охотно - прожорливая очень.

Это всё я рассказываю для того, чтобы было понятно, что там у нас произошло. Собственно говоря, ничего из ряда вон выходящего, но запомнили мы это надолго. Урок был нам, что нельзя судить о человеке по внешнему виду и других рыбаков надо уважать, даже если они впечатления бывалых не производят.

Приехали мы в тот раз позже обычного - во второй половине дня. Быстренько поймали мелочь для насадки в виде живца, и забросили донки. Мы их закидушками называли. Каналы неширокие, далеко кидать не надо. Лягушек тоже наловили, змей-башка их очень любит. Но эту наживку мы применили на перемётах. Нашли отмель и там поставили.

Вроде всё готово. Колокольчики на закидушках пару раз звякнули - есть рыбка для ухи. Сидим, ждём, когда сварится. Ну, приняли, конечно, по чуть-чуть, чтобы ожидание скрасить. Костерок горит, рыба ловится, уха варится - идиллия. Тут видим - идёт по берегу дедок. Ну, идёт и идёт себе, мало ли. Мы старость уважаем, хотели его к костру пригласить. Дед совсем дряхлый, еле ноги переставляет. Всё бы ничего, но в руках у него был спиннинг. Было это давным-давно, лет, наверное, тридцать назад, а может, больше. В те времена такая снасть - редкая и дорогая вещь.

Но, главное-то не в этом. Что, скажите, на канале со спиннингом делать? На другой берег его забрасывать? Змей-голова гоняться за добычей не любит, она больше из засады охотится, а другой рыбы сейчас здесь уже нет. В общем, каюсь, посмеялись мы над дедом. Даже такие шуточки отпускали, что, мол, он дальше середины канала спиннинг и не забросит, ему в самый раз. Может, позавидовали, что у него есть такая дорогая импортная снасть, а может, обиделись, что в нашу сторону он даже не посмотрел, прошаркал молча мимо.

Посмеялись и занялись своими делами. Вдруг слышим, в соседних камышах спиннинг засвистел и катушка затрещала. Тишина, и снова характерный звук работы спиннинга. Опять тихо, и в третий раз. Теперь уже тишина затянулась. Опять посыпались смешки:

– Ну всё, накидался дед, устал.

– Да запуталась у него леска в камышах. Тоже мне, специалист, Нашёл место, где спиннинг кидать.

Не знаю, сколько бы мы ещё упражнялись в остроумии, но на тропинке показался дед. В одной руке он держал целый и невредимый спиннинг, а в другой, на кукане… три здоровых сазана! Это с трёх забросов! Бедняга, он еле-еле их тащил. Кто-то хотел пошутить, мол, дед, не надорвись, но что-то передумал.

Много раз после этого мы приезжали сюда порыбачить, но деда больше не видели. Как не видели и того, чтобы кто-то поймал здесь сазана.

***

Солдат и земля

Шёл солдат. Домой. Долго шёл, очень долго. Дорога его началась четыре года назад, через год после начала войны, когда его призвали и отправили на фронт. С тех пор он всё время шёл. Сначала на запад, через половину Европы, в Германию, где он провёл почти год после окончания войны, потом обратно. Но всё время это была дорога домой. Где-то его везли на машине, где-то в железнодорожном вагоне, но всё равно - он шёл. Три раза его возвращали на поезде с красным крестом в белом круге. На память об этих поездках у него остались три маленьких жёлтых полоски на гимнастёрке и столько же больших красных на теле. Это было единственное время, когда он отдыхал. Всё остальное время он шёл. Шёл и работал.

Работал с землёй и железом, как и привык. Раньше он её пахал, а теперь копал. Копал окопы, блиндажи, землянки, укрытия, а потом могилы для друзей. Таскал снаряды к орудию, а частенько и саму пушку. Только теперь к его работе добавился огонь, который прилетал с запада, разбрасывая вокруг землю и железные осколки, а солдат с друзьями отправлял его обратно в тех самых снарядах, которые подавал. Работа была тяжёлая, копать приходилось много. Железа тоже было много. Тяжелее всего было, когда железо и огонь загоняли в землю друзей. Тогда они оставались, а он шёл дальше. Дальше на запад, чтобы можно было вернуться домой на востоке. Чтобы он был, этот дом, чтобы в нём жили его дети, жена, родители.