Старый чердак

Ну а потом, раз такое дело, стали партизаны через неё провиант забирать. Деревенские, значит, кто проверенный, к ней в хату понемногу сносили, а из отряда кто-нибудь приходил - забирал. Теперь-то папа… Ну ведь вы уже, наверное, поняли, что это папа мой был… теперь он на законных основаниях стал к ней, то есть к маме моей будущей, приходить. Чему ж удивляться. Через некоторое время понесла она от него.

Как не скрывала она такое от сельчан, а когда пузо на нос полезло, углядел это полицай один. Понял паршивец - из мужиков в деревне только пацаны да старики, значит, из леса кто-то ходит. Ну и устроил засаду возле её хаты. Терпеливый, гад, оказался. Трое суток в баньке за огородом сидел. А на четвёртые, отец как раз и пришёл. Главное, решил он уже с командованием, что заберёт маму в отряд - негоже ей в таком положении дома оставаться. Как раз в эту ночь и должны были они вместе уйти, но не вышло.

Побежал полицай, привёл своих, и как только мама с папой из хаты вышли, тут они их и взяли. У отца-то руки продуктами заняты были, не успел он сопротивление оказать. А бойца, который настороже стоял, полицаи сразу убили. Видел же этот, который в засаде сидел, куда тот спрятался. Долго потом отца били. Требовали, чтобы он согласился показать дорогу в отряд, но ничего у них не выходило. И маму тоже били, несмотря на её положение. Всю ночь, сволочи, издевались.

А утром каратели прибыли, целая машина. Как приехали, всю деревню на околице, рядом с мельницей, собрали - там место широкое. Отца с мамой раздели, и в одном исподнем, босиком, туда привели. А время было - ноябрь, уж морозы ударили. Поставили их перед всей деревней, и вышел из машины офицер. Он, значит, по-немецки говорит, а переводчик, что с ним приехал, переводит. Так вот, ничего он спрашивать не стал, а сказал, что, мол, есть приказ - партизан вешать без суда на месте. А вот жену твою вместе с ребёнком - говорит - я сейчас одной пулей обоих застрелю, чтобы другим наука была.

Сказал, достал пистолет и маме в живот стал целиться. Тут староста не выдержал, выбежал вперёд и маму загородил. «Я староста - говорит - я виноват, недосмотрел. Убейте, господин офицер, меня, а женщину оставьте». Ну а тот ему: «Раз виноват - ответишь». И застрелил, прямо на месте, у всех на глазах.

Ну и началось. Люди закричали, стали разбегаться, а каратели по ним вдогонку стрелять. Много народу перебили они тогда. Наверное, всех бы убили, но как раз отряд подоспел. Оказывается, когда родителей полицаи брали, соседка это видела. Она в отряд и побежала. Связная она их была. Об этом никто, даже папа не знал. Вот она партизан и вызвала. Тем самым, родителей моих спасла. Век буду за неё молиться. Жалко только, что через месяц погибла она.

***

Елизавета Петровна замолчала. Все сидели по-прежнему тихо. Наверняка они слышали этот рассказ не впервые, но и мне никаких вопросов задавать не хотелось. Женщина по-прежнему с любовью смотрела на портреты, как будто им всё и рассказывала. Она в очередной раз погладила полированные рамки и продолжила:

– К чему я всё это рассказала. Староста-то живой оказался. Правда, ранен он был смертельно, но живой. Когда всех раненых в одной из хат сложили, он рядом с моими родителями оказался. Позвал их к себе - сам-то двигаться не мог - и говорит: «Видели, сколько народу за вас положили? Поняли теперь, сколько вам нужно нарожать? Вот это и есть вам мой наказ. И детям своим, внукам передайте». Сказал и умер, как будто только этого и ждал.

Ходики на стене вдруг заскрипели, там что-то щёлкнуло, и кукушка, молчавшая до сих пор, выскочила из них, прокуковав двенадцать раз. Удивлённо посмотрев на неё, Елизавета Петровна сказала:

– Ого, времени-то сколько, засиделись за наливочкой, спать давно пора.

Она подошла к часам и стала перетягивать вверх опустившиеся гирьки, бормоча себе под нос:

– Да, заведу я тебя, заведу, не забыла. Кто бы взялся тебя починить. А то когда хочешь, кукуешь, когда не хочешь, молчишь.

Выполнив свой ежедневный ритуал, она оглянулась на меня:

– Вот такая традиция.

***

Импортный спиннинг

Собрались мы как-то с друзьями на рыбалку. С ночёвкой, конечно. Иначе - пока доедешь, пока разложишься, уже и назад собираться пора. Так даже ухи не попробуешь, а какая же это рыбалка, без ухи. Ехать, кстати, собрались на Сырдарью. Далековато, конечно, но зато какая там рыбалка! Меньше, чем с десятью килограммами мы никогда не возвращались.