Старые раны (СИ)

— Крес, а кто ты такой, чтобы спрашивать? — сверкнул глазами Леший. За его вечно прищуренными на свету маленькими глазками сверкнуло знакомое серебристое сияние. Крес покрылся мурашками, когда вспомнил тот отчаянный крик в Шкурном доме, и как нечто страшное вышло из дома и направилось к ним медленной походкой. — Ты знаешь, что нужно этим людям? Чем они живут изо дня в день, вырывая с мясом крохи у Леса? Ты прожил с ними всего несколько месяцев и думаешь уже, что выучил их с головы до пят. Скажи, ты помнишь, как звали остальных детей Мусы?

— Это еще зачем?..

— Нет, ты скажи, — настаивал Леший. — Хочешь, можешь спросить Вассу. Где он кстати?

Волчонок оторвался от них далеко вперед и пер дальше, не оглядываясь.

— Эй, пацан, не отходил от нас далеко!

Он не ответил, а только ускорил шаг.

— Вот дурачок, — посетовал Крес. — Пошли, а то пропадет. Мало ему я ему всыпал.

— Оставь его, — махнул рукой травник, когда они снова двинулись вперед. — Мальчику сейчас, ой, как не просто.

— Он не мальчик, — хмурился Крес. — После того, что случилось, больше нет.

— Это что родительская ответственность за убитых родителей?

— Нет, простая осторожность, о которой засранец походу не имеет никакого понятия.

— Так что, никак не вспомнишь имена его сестер?

— Глупость какая-то, — смутился Крес, вспоминая остекленевшие глаза в хижине. — Какая разница, как их звали?.. Ну, Алька и Соша … и младенец, его не помню.

— Потому что у него не было имени, Крес. Потому что на него пал жребий. Малыша зачали, выносили, родили и выходили, чтобы принести в жертву кхамерам. Каждая из женщин рок’хи должна принести такую жертву Лесу. И Киша принесла, если помнишь. Есть у них такой старый Договор. Да, рок’хи торгуются с чудовищами ради выживания. Иначе кхамеры нападали бы на рок’хи чуть-чуть чаще или же пришли бы однажды и убили бы вообще всех. А так они прикормленные зароются на пару месяцев поглубже и нападать не будут.

Крес вновь остановился. Ада уперлась носом ему в плечо.

— А ты что думал, что они будут разговаривать об этом на каждом углу? Нет, ничего ты не знаешь, Крес-Килса. Посмотри на этого мальчика, которого ты взялся воспитывать. И он мог оказаться на месте того несчастного малыша без имени. И Васса это знает. Это знает, каждый рок’хи. Парню тоже когда-то придется нести своего ребенка в лес. Не смей задавать им вопрос о цене.

— О цене, оплаченной кровью тысяч женщин, детей и стариков. Вампиры, кхамеры и ты со своим хозяином… Все вы одного поля ягоды.

— … мы с моим «хозяином» хотим дать им то, чего они лишены здесь, — продолжал Леший. — Это возможность мстить за годы унижений и попрания традиций. На протяжении долгих лет рок’хи вытеснялись со своих земель все дальше и дальше на север — туда, где они вынуждены жить так, как не живет ни одна обездоленная крестьянка в твоей распрекрасной Альбии. А чем дальше на Север, тем Лес более безжалостный. Представь себе, что рок’хи когда-то жили там, где родился ты…

— В Хакене я родился, — перебил его Крес, выбивая табак на снег. — Это далеко, и этот грех ты мне не припишешь.

— Допустим. Там когда-то жили другие, навеки сгинувшие в веках.

— Я о таковых не слышал. Мои дед и бабка прожили в Хакене всю свою жизнь.

— Может быть, твои друзья абели слышали? Они-то живут подольше тебя и многое помнят. Я думаю, когда ты доберешься до Приюта, тебе все же стоит поинтересоваться у знающих людей об истории твоей родины. Многое откроешь.

— Возьму на заметку.

— Крес, ты даже и представить не можешь, что перенесли эти люди ради вампирской жажды крови! А я предлагаю выход, который рано или поздно они сами изберут. Но будет уже поздно. А сейчас там, в Приюте, они соберутся все вместе. Один народ на Краю Мира, загнанный в ловушку, как стая одичавших волков. И им это понравится, а смерть близких только закалит их, сделает сильнее и яростнее в будущих битвах. Это великая сила! И пробудили ее не мы, а они.

— Прошу, не так пафосно, — поморщился Крес. — Скажи еще, что это твой долг, и ты делаешь это, потому что осознаешь величие момента и прочее.

— Я делаю это, потому что считаю это правильным, — твердо проговорил Леший. — И мне этого достаточно. Я очень давно живу и ясно вижу, что приходится выносить этим людям год за годом. И я очень хорошо это понимаю. А вот… зачем ты делал то, что делал, Крес-Клятвопреступник?

От глаза Лешего не укрылось, как Крес вздрогнул при этих словах.